Мистер Лоуз, — он кивнул на Тоби, — довел ее до дверей ее виллы и там с ней распрощался.— Слушайте! — вдруг разъярился Тоби. — Да что же это такое? Куда вы гнете?— Я правильно передаю показания?— Да. Но…Тоби вскинулся было, но взял себя в руки. Белый луч снова ворвался в комнату, действуя всем на нервы, хоть никому не бил в глаза; в дверь постучали. Мосье Вотур и Дермот поднялись. В кабинет вошли трое.Первым вошел мосье Аристид Горон. Вторая была особа с тусклыми волосами и унылым лицом, одетая в серое суконное платье, смутно напоминавшее униформу. Третья была Ева Нил; рука тускловолосой женщины многозначительно парила возле Евиной талии, готовая вцепиться в нее, как только ее подопечная попробует бежать.Никакого желания бежать Ева не выказывала. Но, увидев старое деревянное кресло, освещенное неумолимым лучом, она вздрогнула и так попятилась, что стражница схватила ее за талию.— Не сяду я больше в это кресло, — она говорила спокойно, но тон ее встревожил Дермота. — Как хотите, а в кресло это я не сяду.— Да и не нужно, мадам, — сказал мосье Вотур. — Доктор Кинрос, пожалуйста, возьмите себя в руки!— Ну, ну, конечно, это не нужно, — увещевал мосье Горон, похлопывая Еву по спине. — Мы вас не обидим, милая. Уж поверьте старику Горону. Но, знаете ли, доктор, я бы чувствовал себя куда уверенней, если бы мог поручиться, что вы не собираетесь двинуть меня в глаз.Дермот зажмурил собственные глаза и снова открыл.— Наверное, я сам виноват, — сказал он горько. — Но кто же мог подумать, что один день, всего-навсего один день так все испортит.Ева улыбнулась ему.— А разве он что-то испортил? — спросила она. — Мосье Горон уверяет меня, что вы исполнили все, что обещали и что я… словом, что мне почти нечего бояться.— Боюсь, что рано пташечка запела, мадам, — сверкнул глазами следователь.— Пташечка, — сказал Дермот, — запела как раз вовремя.Когда погас луч маяка, Ева была уже так спокойна, будто происходящее ее и не касается. Опускаясь в предложенное мосье Гороном кресло, она учтиво кивнула Елене, Дженис и дяде Бену. Она улыбнулась Тоби. Затем она обратилась к Дермоту.— Я не сомневалась в вас, — сказала она. — Даже когда дела пошли совсем плохо, когда они стучали кулаками по столу и орали «Assassin, confess» [11]. — Тут она невольно засмеялась. — Я знала, что вы неспроста просили меня говорить то, что я говорила. И даже тогда я не то чтобы усомнилась в вас… Но, господи, натерпелась же я страху!— Да, — сказал Дермот. — То-то и беда.— Беда?— Оттого-то и вышла вся эта дичь. Вы доверяете людям. Они это знают. И этим пользуются. Мне-то вы можете доверять; но это к делу не относится. — Дермот оглянулся. — Теперь я сам веду допрос с пристрастием. Вряд ли он будет приятен для ваших ушей. Итак, продолжим? Глава 18 Кто-то скрипнул ножкой стула по линолеуму.— Да, продолжайте, — буркнул мосье Вотур.— Я дал беглый обзор событий в день убийства. Их значение трудно переоценить. К ним приходится возвращаться снова и снова. Я дошел до того, как ваша компания, — Дермот глянул на Тоби, — вернулась из театра в одиннадцать часов. Вы оставили свою невесту у ее порога и присоединились к своим. Ну а потом?Дженис Лоуз подняла на него озадаченный взгляд.— Папа спустился, — ответила она, — и показал нам табакерку.— Так. Мосье Горон мне вчера сказал, — продолжал Дермот, — что полиция наутро после убийства забрала осколки, и после недели упорных трудов их удалось склеить.Тоби выпрямился на стуле, откашлялся, и лицо его просияло надеждой.— Склеить? — эхом повторил он.— Она теперь немногого стоит, мосье Лоуз, — предупредил префект полиции.По знаку Дермота следователь опять выдвинул ящик стола. Осторожно, словно опасаясь, что он рассыплется или растает у него в руках, мосье Вотур протянул Дермоту какой-то мелкий предмет.Сэр Морис Лоуз тут бы не обрадовался. Упав на императорскую табакерку, луч маяка погрузился в глубины розового агата, сверкнул крошечными бриллиантиками цифр и стрелок и заиграл золотом корпуса и мнимого шпенька. И тем не менее все вместе выглядело тусклым и (если можно так выразиться) липким, будто табакерку в чем-то выпачкали. Дермот показал табакерку Лоузам.— Ее склеили рыбьим клеем, — пояснил он. — На такой работе и ослепнуть недолго. Теперь она не открывается. Но вы ведь видели ее, когда она была новая.— Да! — ответил Тоби, ударив себя кулаком по коленке. — Мы видели ее, когда она была новая. А что?Дермот отдал табакерку мосье Вотуру.— Вскоре после одиннадцати сэр Морис Лоуз поднялся к себе в кабинет. Его задело, что новое приобретение не встретило у членов его семьи особого восторга. Остальные — так я полагаю? — отправились спать. Но вам, мистер Лоуз, не спалось. В час ночи вы встали, спустились в гостиную и позвонили Еве Нил.Тоби, кивая в знак согласия, украдкой бросил взгляд на Еву — очень странный взгляд: как будто Тоби во что бы то ни стало хотелось что-то ей сказать, но он мучился и не решался.Тоби теребил усики, а Ева смотрела прямо перед собой. Дермот поймал этот взгляд Тоби.— Вы несколько минут говорили с ней по телефону. О чем вы говорили?— А?— Я спрашиваю, о чем вы говорили?Тоби оторвал взгляд от Евы.— Да разве упомнишь? Погодите-ка, да, вспомнил, — он вытер рот рукой. — Мы говорили о пьесе, которую смотрели в тот вечер.Ева легонько улыбнулась.— Пьеса была о проституции, — вставила она. — Тоби боялся, как бы она меня не шокировала. Эта тема тогда, очевидно, не давала ему покоя.— Послушай-ка, — Тоби дернулся на стуле, стараясь овладеть собой. — Когда мы еще только обручились, я сам тебе сказал, что я тебя не стою, — помнишь? Так неужели же ты можешь обижаться на то, что я наговорил вчера совершенно вне себя, не подумавши?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54