Она мне не представилась; я потом о ней официанта расспрашивал, но он не знал, как ее зовут. Сказал, что ее называют там «дамой в браслетах». Понимаете, у нее руки были сплошь унизаны серебряными браслетами с голубыми камнями. Один расстегнулся. Я предупредил, что он потеряется, а она только расхохоталась.
Вообще постоянно смеялась, такая веселая, глаза живые… Наверно, весь клуб слышал, как она хохочет. Рыжеволосая… очень милая. Я даже не помню, что ей говорил, только, честно признаюсь, казался, должно быть, полным идиотом. Хотел представиться героем… Понимаете, ночной клуб, полумрак…
Он махнул рукой.
— Мы условились там каждый вечер встречаться. Ну, я был, конечно, навеселе, выпил, да… Но чувствовал себя вполне уверенно. Захотел ее проводить. Она поняла, что иначе начнется скандал, и поэтому, видно, позволила, — лихорадочно объяснял он. — Я подозвал такси. Она назвала адрес таксисту, а я не расслышал. Вышел из такси в тумане неведомо где. И тут она исчезла… не сказав ни единого слова. О, проклятье! Потом я бродил в тумане, увидел тень виселицы…
Доллингс выпрямился в кресле, приподнялся, скривил губы.
— Она только сказала: «Если что-нибудь произойдет, я с вами встречусь в том же месте в четверг вечером». В четверг вечером, то есть сегодня. Поэтому я опоздал на спектакль. А ее не было.
После долгой паузы он устало поднялся, снял пальто, бросил его вместе с белым шарфом, прошагал к окну, сунув руки в карманы, уставился в туман. Потом горько бросил:
— Не знаю, чем вам это поможет.
— Спасибо, мистер Доллингс. Теперь, если не возражаете, несколько вопросов…
— Не возражаю, — резко оглянулся он, — только скажите, кто она такая и зачем ей все это надо.
— На первую часть вопроса ответить легко. Это очень близкая подруга Низама аль-Мулька. Понятно?
Доллингс кивнул, открыл сжатые губы и выдохнул:
— Ох!… Понятно!
— Что касается второй части, то тут мы вступаем в глубокие воды. Она вам своего имени не назвала?
— Нет.
— И не объяснила причину подобной таинственности?
— Я думал… она замужем, — глухо признался Доллингс, стукнув кулаком по спинке кресла.
— Она вас ни о чем не расспрашивала?
— Я… вас не понимаю.
— Интересовалась какими-нибудь подробностями, скажем, из вашего прошлого?
— Вот теперь припоминаю, — нахмурился Доллингс, — что она все расспрашивала, не служил ли я в армии, не был ли знаком с одним типом… позабыл фамилию… но в любом случае никогда о таком не слышал. А она сказала, что слышала от него обо мне.
Я не мог понять, к чему ведут эти вопросы, а Банколен улыбался.
— И еще одно, мистер Доллингс. Долго ли вы в тот вечер блуждали в тумане с момента исчезновения женщины до выхода на Райдер-стрит?
— Нет, недолго. Не больше двадцати минут, хотя они казались часами. Но такси ждал на Райдер-стрит не один час.
— Стало быть… — начал Банколен, замолчал, оглянулся на дверь. Какой-то мужчина раздвинул портьеры.
Это был тот же самый высокий худой человек в халате, которого мы недавно встретили в вестибюле, с торчавшими на узкой лысой голове ушами. Он медленно прищурил на нас совиные голубые глаза, с трудом удерживаясь на ногах, цепляясь за гардины.
— Простите, — с необычайным достоинством вымолвил он. — Э-э-э… Это вы его нашли, джентльмены? — И ткнул большим пальцем через плечо.
На кивок Банколена облегченно вздохнул и торжественным шатким шагом проследовал в гостиную.
— Грэффин, — представился он. — Лейтенант Грэффин. С вашего позволения. Понимаете, вышел в отставку со службы, — туманно объяснил Грэффин. — Теперь секретарь господина аль-Мулька. Личный, доверенный.
Он пошевелил угловатыми плечами под халатом дико лилового цвета, как бы вправив их на место. Потом рухнул в кресло, смахивая на раму для сушки белья. Потер длинный нос, поморгал и продолжил:
— Волнующие события. Ну ладно. Надеюсь, с аль-Мульком все в порядке. Ну ладно. Если ему конец пришел, я скажу, что он был не так плох. Ха-ха-ха! Знаете, я его единственный друг.
Он неодобрительно нас оглядел и, чуть не плача, задумался. Послышался специфический запах. Секретарь аль-Мулька был тихо, достойно и безобразно пьян.
— Ах! — сказал Банколен. — Как я рад видеть вас, лейтенант…
— Спасибо! — мгновенно отреагировал Грэффин. — Лейтенант, вот именно! АСВ[7].
Какой-то невидимый чертенок толкнул под руку бесчувственно сидевшего Доллингса. Он перестал неразборчиво бормотать, лениво поднял брови.
— В самом деле? — переспросил он, с отвращением глядя на Грэффина. — Я и сам там служил. А в каком…
— Раньше вас, молодой человек, — поспешно оборвал его Грэффин. — Намного. Но служил. Документы могу показать, и пусть меня повесят.
— Эта присказка, — подхватил Банколен, — возвращает нас к сути дела. Присутствующий здесь сэр Джон Ландерворн — бывший глава Скотленд-Ярда. Мы ведем нечто вроде неофициального расследования смерти шофера, и вы, если пожелаете, наверняка сможете оказать нам огромную помощь.
Грэффин отвесил глубокий поклон, приложив к губам палец.
— С большой радостью, сэр. Инспектор в холле всех слуг допрашивает, я не хочу, чтоб меня так допрашивали. Он попробовал. Ха-ха-ха! А?… Да, вот именно, только мы с вами, сэр, причем в полном согласии. Вижу, вы со мной согласны. — После паузы он добавил: — Авиация сухопутных войск.
— Давно вы стали секретарем господина аль-Мулька?
Грэффин замялся, искусно опустив одно веко.
— Грубо говоря, — отвечал он, — я сказал бы, шесть лет. Мы в Каире познакомились. У него масса дел. Какое-то время в Америке жили. Брр!
— Он давно в Лондоне?
— Я бы сказал, около девяти месяцев. Мы приехали в марте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60