Если бы вы это поняли, как понял Дартворт… Важен, конечно, и сильный огонь, куда брошены крепкие благовония, перебивающие другой запах… Ну, смотрите в огонь, не на меня, не друг на друга, не на манекен, смотрите в горящий огонь… и через секунду все решится.
Где-то в комнате или рядом послышался скрип, тупой скрежет. Я постоянно помнил о манекене, сидевшем от меня так близко, что можно было до него дотронуться, точно я стоял у гильотины. Огонь трещал и пылал, слышалось равномерное громкое тиканье часов. Скрип становился все громче…
— Боже мой, я не вынесу! — хрипло воскликнул майор Фезертон. Я покосился на него: глаза выпучены, лицо сплошь в красных пятнах. — Говорю вам…
Вот тут все и случилось.
Г.М. резко хлопнул в ладоши — не знаю, сколько раз. В тот же миг манекен рухнул, опрокинув свечу па столе, помедлил, вздыбился, плашмя грохнулся на пол, мешок с песком сдвинулся, заломленная черная шляпа оказалась почти в топке. Кинжал Луиса Плейга со звоном и дребезгом вонзился в пол рядом с ним.
— Ради бога, что это… — крикнул Холлидей, вскочив вместе со всеми и окидывая освещенную огнем комнату диким взглядом.
Никто не шевельнулся, никто не прикасался к чучелу, в комнате, кроме нас, никого не было.
Ноги у меня дрожали, я снова сел, вытер рукавом глаза, отдернул ногу, коснувшуюся манекена. Пол был усыпан песком. В спине чучела зияли раны — один удар скользнул по лопатке, другой пришелся выше в плечо, третий вдоль позвоночника и один под левую лопатку — в сердце.
— Успокойся, сынок, — медленно проговорил Г.М., схватив за плечо Холлидея. — Смотри сам, и увидишь. Никакой крови, никаких фокусов. Взгляни на манекен, будто ничего не знаешь о планах Дартворта, никогда не слышал о Луисе Плейге и его кинжале, словно тебе никогда не внушали, что тут якобы было…
Трясущийся Холлидей шагнул вперед, наклонился.
— Взгляни, например, — продолжал Г.М., — на дырку, которая его прикончила, — прямо в сердце. Возьми кинжал Луиса Плейга, попробуй. Соответствует? Вполне, вполне. Почему?
— Почему соответствует?… — с недоумением переспросил Холлидей.
— Потому что дырка круглая, сынок. По форме как раз соответствует острию кинжала… Но если бы ты никогда не видел этого кинжала, если б тебе постоянно о нем не твердили, то что бы ты сказал? Отвечайте же кто-нибудь! Кен!
— Похоже на пулевое отверстие, — ответил я.
— Господи помилуй, но его же не застрелили! — вскричал Холлидей. — В ранах не обнаружено никаких пуль. Полицейский врач ничего не нашел…
— Это была совсем особая пуля, мой милый тупица, — ласково объяснил Г.М. — Из каменной соли. Растворяется в крови нормальной температуры за четыре — шесть минут, дурачок, — скорее, чем остынет мертвое тело. А когда это самое тело повернуто спиной к самому жаркому огню во всей Англии… Сынок, тут нет ничего нового. Такими пулями одно время пользовалась французская полиция. Они антисептические, растворяются, их не приходится извлекать с риском для жизни, подстрелив, скажем, грабителя. Но если она попадет в сердце, разит насмерть не хуже свинцовой.
Он повернулся и указующе махнул рукой:
— Имел ли оригинальный кинжал Луиса Плейга точно такой же диаметр, как пуля, выпущенная из револьвера 38-го калибра? А? Сожгите меня па костре, не поверю. Дартворт попросту заточил острие до нужных размеров, ни на миллиметр не ошибся. Сам, дурак, выпилил на токарном станке пулю из осколка той самой «соляной» скульптуры, о которой Тед совершенно невинно рассказывал Кену и Мастерсу. На резце остались следы каменной соли. Поскольку выстрела никто не слышал, он был сделан либо из пневматического оружия, — лично я так бы и сделал, — либо из обычного пистолета с глушителем. Склоняюсь к последнему — в маленькой комнатке жгли курения, чтобы не слышался запах пороха. Наконец, выстрелить можно было в большое пустое отверстие для замка, хотя, собственно, дуло оружия 38-го калибра точно соответствует переплету решеток, которыми забраны все четыре окна. Кто-нибудь наверняка вам рассказывал, что окна расположены высоко под крышей. Если — я говорю, если — кто-то сумел забраться на крышу…
Во дворе раздался чей-то крик, визг. Голос Мастерса рявкнул: «Смотри!» Громко прозвучали два выстрела, и в тот же момент Г.М. оттолкнул столик и тяжело зашагал к двери.
— Вот каков был план Дартворта, — проворчал он. — Но стрелявший шутник стал убийцей. Открой дверь, Кен. Боюсь, убийца улизнул…
Я поднял шпингалет, отодвинул щеколду и распахнул дверь. Во дворе мельтешили лучи фонарей. Мимо нас в лунном свете прошмыгнул пригнувшийся силуэт, бросился к нашей двери, мы шарахнулись в сторону, фигура развернулась, мелькнула игольчато-тонкая вспышка, потом что-то ударило чуть ли не прямо в лицо. В клубах порохового дыма мы разглядели Мастерса с большим фонарем в руке, гнавшегося за бежавшей, петлявшей по двору фигурой. Г.М. взревел, перекричав остальных:
— Ох, проклятый дурак, неужели вы не обыскали…
— Вы не сказали, что надо арестовать, — задыхаясь, прокричал в ответ Мастерс. — Ничего не сказали… Ребята, вперед! Окружайте! Теперь он со двора не уйдет… Не выберется…
Другие фигуры, мигая длинными лучами, помчались вокруг дома.
— Взяли дьявола! — крикнул кто-то из темноты. — Загнали в угол…
— Нет, не взяли, — возразил высокий, чистый голос.
Клянусь, по сей день вижу во вспышке выстрела женское лицо, победно и презрительно открытый рот, когда она пустила последнюю пулю себе в лоб и беспомощно рухнула у стены, за кривым деревом, над закопанным Луисом Плейгом… Во дворе воцарилось полное молчание, клубился белый дым в лунном свете, слышались медленные шаги подходивших мужчин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78