Гарт напряженно смотрел на край стола, возле которого стояла Бетти.Пятнышко, даже при свете люстры почти неразличимое на темно-сером холсте покрывала, привлекло его внимание.– Бетти…Он шагнул вперед, сдернул перчатки, спрятал их в карман, заодно достав носовой платок, коснулся указательным пальцем края стола и, поспешно обтерев пальцы платком, убрал его обратно.Теперь успокойся, – сказал Гарт, – и постарайся впредь не терять голову. Но это, – он ткнул в край стола, – кровавое пятно. Глава 15 – Я не знаю. Я не видела его. Ты с ума сошел, если думаешь, что это я сделала.– Как давно ты здесь?– Д-две, может быть, три минуты. Не дольше. Вот и все. – Бетти глубоко вздохнула.– Если есть еще что-нибудь, Бетти, не бойся, скажи мне.– Да, – сказала она. – Я понимаю, что бояться не нужно. Я знаю, ты защитишь меня. Ты всегда оберегаешь меня, да?Голос не подчинялся ей и звучал хрипло, хотя она говорила тихо. Гарт взглянул в помертвевшие карие глаза. Без толку говорить ей, что женщина обычно выбирает самый неподходящий момент для выплеска обиды или ревности, которые доводят ее до крайней степени исступления.– Я понял, – сказал он. – Это ты стояла под дверью моей комнаты ночью и слышала все, что я говорил Марион Боствик.– Да. Я все слышала. Даже после того, как во второй раз ты чуть не обнаружил меня.– Бетти, ты можешь понять…– Нет, не могу. До того я винила себя и ненавидела себя за то, что так ужасно с тобой обращаюсь. Теперь это даже смешно. Чем я хуже твоей дорогой… твоего дорогого друга миссис Боствик? Разве я, хоть на одну десятую, хуже? А теперь я тебе расскажу, что на самом деле произошло в субботу.– Нет, не расскажешь.– Я хочу сказать тебе…– А я сказал – нет! – закричал Гарт, двигаясь вокруг стола вслед за нею. Серые перчатки Бетти взмыли, словно она хотела вцепиться в его лицо когтями, но выглядел этот жест неубедительно. – Я уже догадался, и времени нет. Если что-нибудь случилось с Майклом Филдингом, тебе лучше объяснить свое поведение сегодня.– Ты воображаешь, меня волнует мое поведение сегодня?– Тебе придется объяснять. Что ты делала здесь, внизу? Почему ты убежала из зала?– Я пришла сюда потому, что во всем этом жутком отеле бильярдная единственное место, где в воскресенье можно побыть одной. Одной, одной, совсем одной. Тебе никогда не хотелось побыть одному, чтобы никто тебя не видел? Едва ли. Ты один из этих, самодостаточных. Я знала, что ты не доверяешь мне, и убедилась в этом еще раз вчера. Но я не догадывалась, как мало ты мне веришь, пока ты не показал своему Майклу Филдингу эту напечатанную на машинке записку и не заявил, что был вынужден солгать, что сам писал ее.– Ты слышала, что я говорил Марион ночью? Слышала и ничего не сказала об этом, а из-за такого пустяка, как записка, впала в истерику?– Пустяк? Ты назвал записку пустяком? Боже мой, как я тебя ненавижу! Я в жизни еще никого так не ненавидела!– Бетти, успокойся!– Да, ударь меня. Почему бы нет? Я знаю, тебе этого хочется. Ну, подними на меня руку. Почему бы и нет?– Успокойся, я сказал! Мы должны найти Майкла, иначе…Иначе, подумал он, последует взрыв таких рыданий, остановить которые сможет только самая варварская пощечина, и именно это он хотел бы сделать; его напугало то, что ему захотелось ударить Бетти или тряхнуть ее с такой силой, чтоб у нее клацнули зубы.Гарт резко отвернулся и оглядел комнату.Он почувствовал, как пот выступил у него на лбу. Здесь, в этом так называемом гроте, они словно оказались в подводном мире; сюда не долетал ни один звук, кроме звука его собственных шагов. Гарт шагнул к ближайшему алькову.В каждом алькове стоял небольшой круглый столик и мягкий диванчик, обтянутый зеленой кожей. Медленно переходя от одного алькова к другому, он обследовал каждый из них, заглянул под все диванчики и даже осмотрел каменную кладку арок над головой.– Больше смотреть негде, – сказал он. – Майкла здесь нет.– Ты удивлен? Наверное, он исчез. Может быть, я заставила его исчезнуть, как та колдунья в одной из книг, которые ты мне дал.– Так, Бетти, кое в чем тебе лучше разобраться здесь и сейчас. Я не только дал тебе эти книги; я написал некоторые из них.– О силы небесные, о чем ты говоришь?– О чем слышишь! Я, возможно, плохо тебя защищал. Но я не желаю, чтобы тебя повесили только потому, что я написал полдюжины дурацких романов о невероятных преступлениях.– Не оправдывайся. Не нужно. Ты ведь преуспел в другом, не так ли? Ты замечательно выгородил свою дорогую миссис Боствик.– Что вы там говорите, – прервал ее чей-то голос, – насчет дорогой миссис Боствик?Уголком глаза буквально за полсекунды до того, как прозвучал голос, Гарт уловил какой-то дополнительный свет, который, возможно, зажегся не только что. Сводчатый вход в бильярдную был ярко освещен снаружи. Отрезок винно-красного ковра, ведущий к лестнице, такого же цвета ковер на лестнице, прижатый медными прутьями, полированные стены – все было залито светом. Винсент Боствик, с прижатым к груди цилиндром и тростью под мышкой, стоял в шаге от лестницы.– Да, миссис? – осведомился Винс. – Могу я осведомиться, о чем вы тут говорили?Бетти не двигалась, ее лицо совершенно ничего не выражало. Но Гарт в три длинных шага покрыл расстояние до арки.Весь коридор наверху был освещен хрустальными люстрами, висящими под расписным потолком. На середине лестницы у левых перил стояла Марион Боствик, и голубые глаза ее были так же невыразительны, как у Бетти.– Я спрашиваю… – повторил Винс.– Да, – прервал его Гарт, он и сам уже кипел, – но мы думали, что ты ушел, Винс. Точнее, что вы с Марион ушли. Мы думали, ты всегда сопровождаешь Марион.– Старина, – проговорил Винс уже другим тоном, – так и есть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64