Хорошо, что Николас глубоко погружен в собственные мысли, потому что если бы он наблюдал за ней, он бы понял, что она все-таки знает больше, чем рассказывает ему. Ей бы очень хотелось поделиться с ним своими мыслями, но старые страхи вернулись к ней. Она знала, что если доверит ему свои новые подозрения, то его долг будет для него выше желания защитить ее.
— Может быть, вы и правы, — произнес он наконец, и сначала она не поняла, что он имеет в виду. Ей пришлось лихорадочно вспоминать, что она в действительности сказала ему. Прежде чем она ответила, он продолжил:
— Однако все, что вы сказали, не имеет никакого значения, потому что больше вы не будете принимать ни в чем никакого участия. И не спорьте со мной, — добавил он, прикладывая палец к ее губам. — Если нужно, я использую вес права, которые дает мне положение мужа, чтобы позаботиться о вашей безопасности. Мне следовало бы приказать Гуилиму отвезти вас назад в Вулвестон…
— Нет! О, Николас, я обещаю…
— Не волнуйтесь, — успокоил он ее, снова привлекая к себе и укутывая одеялом. — Я не настолько глуп, чтобы настаивать на вашей поездке в такую даль, да еще в неустойчивую погоду, тем более в вашем теперешнем положении. Но вы все-таки покинете двор и переедете в Куиншит, где моя мать сможет проследить, чтобы вы должным образом позаботились о себе. Сейчас вы не можете служить королеве, особенно ввиду ваших сложных отношений с ней.
— Сейчас мы довольно неплохо ладим, — заверила она, сдерживая свое возмущение. — Поскольку Элизабет подарила Тюдору наследника, она вполне довольна собой и милостива ко всем, кто рядом с ней.
— Не важно, вам все равно будет лучше в Куиншите. Как только погода установится, я снова уеду и буду чувствовать себя лучше, зная, что вы в безопасности, с моими родителями. И не думайте, что вам удастся своими уловками заставить их поступать по-вашему, дорогая, — добавил он, — потому что я четко выскажу им свои пожелания, а они знают, что у меня есть не только право приказывать вам, но и воля, чтобы заставить выполнять мои приказы.
Элис спокойно вздохнула, радуясь, что ей удалось пережить прошедший час и не быть изгнанной в Вулвестон. Она прошептала, что изо всех сил постарается хорошо себя вести, но ее вздох смирения рассмешил его.
— Очень хорошо! Приложите все ваши старания, — посоветовал он, — иначе готовьтесь встретиться с моим гневом. — Потом, посерьезнев, он добавил:
— Не думайте, что, если я не наказал вас, я не рассержен, мадам. Вы зашли слишком далеко и оказались на самом пороге предательства. Если бы Элизабет или Генрих узнали о ваших проделках, сомневаюсь, что я смог бы защитить вас. Теперь вы носите моего сына, и, как никогда раньше, важно, чтобы вы безупречно себя вели.
— Вашего сына, да? Но может быть и дочь, сэр.
— Да, и она может стать такой же маленькой плутовкой. В любом случае, мадам, вы должны беречься.
— Буду, — пообещала она. — Поцелуйте меня, Николас, чтобы я знала, что вы больше не сердитесь.
— Вы околдовали меня… — Он обнял ее и крепко поцеловал. Его руки начали скользить по ее телу, дыхание участилось, и скоро она поняла, что ночью он больше не будет говорить о ее проступках.
Она испытывала ни с чем не сравнимое удовольствие, легко воспламеняя его одним прикосновением, поцелуем или лаской. Она упивалась наслаждением, которое он давал ее телу, и сама купалась в каждом его страстном стоне и вздохе, искушая и дразня его, пока он не мог больше терпеть и брал на себя руководство процессом, так что у нее перехватывало дыхание. Вознесясь до высот наслаждения, Элис отказывалась от стыдливости и следовала своим инстинктам, шепча нежные слова, отвечая на каждое его прикосновение и ласку своими собственными. В сердце Элис пылала любовь к Николасу, и ей хотелось иметь власть удерживать его всегда рядом с собой, в безопасности, любить его и быть любимой.
Но на следующее утро Николас отвез ее к своим родителям в Куиншит. Он оставался с ней добрым и любящим две первые ночи, но на третье утро покинул город во главе своего отряда, направляясь в Сомерсет, чтобы разобраться в причинах волнений. Элис с грустью смотрела, как он уезжает. Чувствуя, как шевелится ее ребенок, она думала, не связаны ли как-то новые волнения с каверзами Ловелла, которые он обещал устроить, чтобы досадить королю.
Глава 22
Дом в Куиншите занимал целый квартал между Теймз-стрит и рекой. С улицы человек попадал в обнесенный стеной двор, а с причала у реки дорожка вела прямо в сад. Сам дом, выстроенный из кирпича и дерева, с каменной башней, большим, обшитым дубовыми панелями холлом, четырьмя просторными гостиными с эркерами, выходящими на Темзу, и огромными пространствами стекла и выложенных плиткой полов, считался в высшей степени комфортабельным.
В сравнении с другими местами, где жила Элис, дом оказался современный и удобный, а семья Николаса окружила ее теплом и нежностью. Но она мучительно тосковала по мужу.
Гуилим уже начал нервничать, что так надолго оставил Вулвестон, и решил вернуться. В вечер накануне его отъезда прибыли с визитом сэр Уолтер Фенлорд, его сын и Мэдлин. Пока Элис и Гвинет развлекали Мэдлин, сидя у камина в большой гостиной, мужчины в другой стороне зала разговаривали об охоте и политике. Дамы почти не обращали на них внимания, но один раз, когда Гуилим отвел сэра Уолтера в сторону и о чем-то с ним разговаривал с серьезным видом, Элис заметила, как Мэдлин замерла, внимательно глядя на них, а потом отвернулась, задрав нос.
После их визита Элис не виделась с Мэдлин несколько дней. Родители Николаса не ездили во дворец без приглашения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119