Застонав, он стал целовать плечи и грудь молодой женщины, покалывая кожу бородой.
Дженна не смогла сдержать восторженного стона. Ее губы приоткрылись, голова запрокинулась, открыв шею.
Одним грациозным движением Бренч прильнул к Дженне, прижав ее бедра к своим длинным ногам. Нежные, как перышки, поцелуи продолжали опускаться по гладкой тонкой колонне ее шеи, пока не остановились в ямочке у основания шеи.
Его нежный язык нашел волнующую влажность на коже Дженны; текучий жар пробуждал ее тело, словно оно дремало сотню лет. Сердце трепетало, будто кружевные крылья фей, магия которых, воплощаемая губами Бренча, необратимо околдовывала ее.
– Господи, Дженна, твой вкус великолепен, напоминает персиковый бренди. Я опьянен твоей сладостью!
Я тоже хочу насладиться твоим вкусом.
Но Макколи осыпал быстрыми, настойчивыми поцелуями ее щеку, ухо, висок.
Решимость Дженны держать Бренча на расстоянии таяла под напором невероятных ощущений, которые он в ней возбуждал. Все, чего ей сейчас хотелось, – утонуть в них. Дженна повернулась и нашла губами губы Бренча, наслаждаясь его вкусом с неожиданной, не свойственной ей алчностью, одновременной пугавшей и очаровывавшей ее.
Разделив волосы молодой женщины на две части, Бренч рассыпал их по плечам и груди. Потом он притянул Дженну ближе, бережно прижав ее к себе, словно ребенка. Кончиком языка Бренч стал обводить контуры ее губ и влажной линии между ними, пока они не открылись ему, позволяя проникнуть к спрятанным внутри сокровищам.
Язык Дженны застенчиво выглянул навстречу, потом двинулся дальше, к гладкому атласу внутренней поверхности губы Макколи и твердым ровным краям его зубов. Бренч зарычал от удовольствия и углубил поцелуй. Он почувствовал, как легкая вибрация ответного стона молодой женщины дошла до самого его паха, и в том месте тело стало еще напряженнее, еще нетерпеливее. Неприятное ощущение давления тугих джинсов превратилось в муку, которой необходимо было положить конец.
Макколи, не оборачиваясь, сбросил свободные шахтерские башмаки с парусиновым верхом и оттолкнул их от кровати. Подняв ногу на кровать, он пяткой отодвинул в сторону одеяла и одновременно скользнул руками под теплую попку Дженны. Бренч перетащил молодую женщину к себе на колени, распрямил ноги и уютно усадил ее между ними. После этого Макколи откинулся на переднюю спинку кровати, и с губ его слетел вздох облегчения и восторга.
Где-то в далеких закоулках сознания Дженна понимала, что Бренч залез к ней на кровать. И знала, что это неправильно. Глупо. Опасно. Что это безумие.
Разве не от этого она так рьяно себя оберегала? Ведь женщина превращается в рабыню, когда влюбляется. Но, в конце концов, это ведь не любовь, это физический акт, никак не связанный с сердечными переживаниями. Значит, мало отречься от брака и детей? Неужели она должна отказывать себе еще и в этой радости?
Бренч изменил позицию в считанные секунды и ничем не нарушил их поцелуя. Запах Дженны, горький и сладкий одновременно, опьянял сильнее всех полевых цветов парка Парли, вместе взятых. Ее застенчивые, невинные прикосновения возбуждали сильнее, чем ласки самых опытных любовниц из тех, кого он познал. Потребность обладать Дженной, сделать ее своей переполняла Бренча.
Она англичанка. Она протестантка. Она до невозможности упрямая ведьмочка, которая сводит его с ума. Она – угроза его свободе, покою его неистово оберегаемого сердца. И все же он должен овладеть ею.
Ласкающая талию рука Бренча сводила Дженну с ума. Его язык снова и снова погружался в рот в диком ритме, которому хотело вторить ее тело, вот только не знало как. Потом Дженна почувствовала, как вторая рука Макколи стала медленно спускаться по ее длинным волосам. Когда она приблизилась к груди, пламя, снедавшее тело, разгорелось еще сильнее. Сердце бешено колотилось, дыхание стало неровным.
Бренч словно почувствовал в ней перемену, и поцелуи его стали нежнее. Он тихонько посасывал то нижнюю, то верхнюю губу. Дженне казалось невероятным, что медленное движение его языка по чувствительной внутренней поверхности губ и легкие покусывания могут быть еще более волнующими, чем недавний яростный штурм ее рта. В этот момент рука, лежавшая на талии, скользнула на живот. Пальцы Бренча стали через ткань панталон рисовать на коже круги, заставляя Дженну дрожать всем телом. Молодая женщина замерла в ожидании следующего шага.
Долго ждать не пришлось.
Под шелком ее волос Бренч поймал в ладонь налитую грудь. Он нашел затвердевшую вершину, и та отозвалась на надавливание его большого пальца, наполнив сердце ликованием. Эта частичка чувствительной плоти была сейчас Бренчу дороже всего, что могла принести шахта «Серебряный слиток».
Он нежно поглаживал и сдавливал. Он дразнил и сводил с ума, пока Дженна не начала извиваться. Пока она не прижалась к нему, отчаянно желая большего.
А пока одна рука терзала грудь, вторая продолжала чертить все расширяющиеся круги на животе, ближе и ближе подбираясь к потайной сладости между ногами.
Бренч сдвинулся в сторону и отнял руку от груди молодой женщины, чтобы убрать мешающие волосы. Дженна выкрикнула что-то нечленораздельное и схватила Макколи за руку, чтобы вернуть ее обратно.
– Тише, солнышко, – послышался хриплый шепот, и Бренч склонился над налитыми грудями, выглядывавшими из-под рубашки.
Большой палец снова нашел сосок Юджинии. Она блаженно застонала и растаяла в руках Бренча.
Макколи не знал, сколько еще сможет так выдержать. Его плоть терзалась таким невыносимым желанием, что, казалось, пуля была бы милосерднее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116