Быть может, после этого я постарею, поседею, сойду с ума, загремлю в психушку, забуду, что такое чувство собственного достоинства, буду себя ненавидеть и перестану себя уважать, но я очень сильно хочу сохранить семью и быть рядом только с этим человеком. Никого другого мне больше не надо. Ведь мы несколько лет выстраивали наш мир, так бережно к нему относились, так дорожили. Неужели я позволю разрушить этот мир какой-то хищной бабе, которая принесла в наши отношения столько боли и отчаяния?
Даже если она поставила перед собой цель увести моего мужика, то она должна четко знать, что мой мужик не уводится, потому что есть Я, а со мной подобные номера не проходят. Если мой муж окончательно потерял голову и рассудок, то я пребываю в здравом уме и твердой памяти. Муж болен, а я здорова. Здоровый не может бросить больного и должен сделать все возможное, чтобы тот излечился и стал прежним.

ГЛАВА 3
Я уснула почти под утро, а когда проснулась, то увидела, что Пашки уже нет рядом. Ушел на работу. На кухне возилась моя мать, которая жила на соседней улице и иногда по утрам приходила к нам для того, чтобы отвести внука в детский сад. Накинув халат, я тут же прошла на кухню и, сделав себе чашку кофе, спросила:
— Пашка давно ушел?
— Еще восьми не было. Он же всегда рано уходит. Я только в квартиру зашла — чувствую, дорогим одеколоном пахнет. Он же у тебя вечно такой разодетый, прямо гусь ряженый.
— Работа у него такая, — заступилась я за Пашку. — Он должен хорошо выглядеть.
Мать всмотрелась в мое бледное лицо и как-то обеспокоенно спросила:
— Ксюша, а что у тебя такие синяки под глазами? Не выспалась, что ли?
— Что-то я плохо себя чувствую.
— Заболела?
— Сама не знаю, но чувствую себя неважно.
— С Пашкой, что ли, поссорились?
Как бы я ни пыталась скрыть от матери все, что происходило в моей семье, но она всегда меня чувствовала и могла прочитать по моим глазам, что творится у меня в душе.
— Да, между нами не все гладко.
— Думаешь, я этого не знаю?
— Откуда?
— Да ты сама себя вся съедаешь. Похудела, подурнела. Вечно бледная ходишь. Прямо на смерть вся похожа. Я когда сегодня в квартиру пришла, сразу поняла, что ты ночью валерьянку пила да различные успокоительные микстуры. Одну бутылку ты даже ночью разбила. Запах по всей квартире. Я полы на кухне все перемыла. Доченька, что ж ты с собой делаешь? Разве можно так из-за мужика убиваться.
— У него есть другая, — ледяным голосом произнесла я и почувствовала, как заколотилось мое сердце.
— Может быть, ты сама все придумала?
— Он вчера сам мне во всем признался.
— Он что, из семьи уходит? — не на шутку перепугалась мать.
— Пока нет.
— Что значит "пока"?
— Вот так — пока.
— А что, может уйти? — мать обессиленно опустилась на стул и вытерла мокрые руки о фартук.
— Мама, ну что ты себя ведешь, как маленькая? Ты что, не знаешь, что с мужиками бывает, когда они не головой, а другим местом думают? Страсть сейчас у него. Дикая, сумасшедшая страсть. Что-то ему сейчас объяснять и читать нотации бесполезно. Он меня еще больше ненавидеть будет.
— А как же ты? Как же ребенок?
— Все это отошло для него сейчас на второй план. У него в голове своя каша. Одним словом, он просит время для того, чтобы сам мог во всем разобраться и сделать вывод, кто же ему дороже.
— Вот кобель! — только и смогла сказать мать. — Это он у тебя, значит, время попросил?
— Попросил, — как-то обреченно ответила я. — Попросту он хочет, чтобы я ему трахаться не мешала и не скандалила, когда он приходит по ночам. Так что, гарантии, что он останется в семье, нет.
— И что ты намерена делать? — окончательно расстроилась мать.
— Ждать.
— Чего? У моря погоды?
— У моря погоды, — кивнула я головой. — А у меня другого выхода нет. Я Пашку люблю. У нас совместный ребенок. Почему я должна его какой-то бабе отдавать? За что ей чужой нормальный муж? За какие заслуги? Ведь эта баба, если так разобраться, моего Пашку совершенно не знает. Она придумала себе какой-то миф. Ну какая это, к черту, любовь???
— Почему ты так решила? Ведь они же встречаются.
— Потому что жить и встречаться — это совсем разные вещи. Во время букетно-конфетного периода все влюбленные стараются казаться лучше, чем они есть на самом деле. А я прожила с Пашкой столько лет и, в отличие от нее, я знаю его совсем другим. Она никогда не видела его пьяным, злым, раскидывающим свои носки и рубашки. Она не слышала, как он храпит, матерится, как он противно нудит и достает, когда болеет. Как он пердит в туалете и как чешет по утрам свои яйца.
Мать посмотрела на меня испуганным взглядом и слегка покраснела:
— Ксюша, ну что ты такое говоришь? Даже неудобно как-то.
— Мама, теперь все удобно, — я чувствовала, что меня уже понесло и я просто не могу остановиться. — Она не знает, как он боится высоты, каким он бывает неряшливым, как он может опускать руки и впадать в депрессию, когда у него что-то не получается. Она так же не знает, что трусы и носки за ним стираю я, а не он сам. А еще она не знает, что именно я заставляю его менять эти трусы и мыть чаще голову шампунем от перхоти, которая летит на плечи его пиджака.
Я как-то резко замолчала и тут же добавила:
— Правда, с тех пор, как в его жизни появилась эта проклятая баба, он сам меняет себе трусы и регулярно моет голову шампунем от перхоти. Он очень хочет ей понравиться. Правда, трусы и носки он за собой так стирать и не научился. Просто кидает в корзину с грязным бельем и ждет, когда я все постираю.
— В этом ты сама виновата, — тяжело вздохнула мать. — Мужика приучать за собой стирать нужно с первых дней совместной жизни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12