Она полностью оплачивала свои личные расходы и половину того, что они вместе тратили на еду в недорогих харчевнях. У нее скопилась достаточная сумма денег, регулярно пополняемая гонорарами, которые по субботам выплачивал ей Даниэль. Он быстро оценил ее способности и считал хорошим ассистентом. Ей не надо было снимать деньги со своего банковского счета. Кроме того, она боялась «засветиться» в банке, где ее в любой момент могли выследить шпионы Изабель. Иногда ей казалось, что кто-то следит за ней, но каждый раз выяснялось, что это была ложная тревога.
Лизетт знала, что Даниэль работает над проектором, отлаживает его конструкцию, когда позволяло время, но, увидев окончательный результат, она была совершенно поражена. Он склеил несколько кадров таким образом, что при прокручивании их с нужной скоростью изображение двигалось. Лицо плачущего ребенка постоянно менялось: сначала в его открытом рту показались два зуба, потом на лице появилась улыбка, сменившаяся плаксивым выражением.
– Великолепно! Ребенок как живой! Все – будто рядом с тобой, а не на экране! Не хватает только детского крика! – Она бросила на него испытующий взгляд. – Надеюсь, вы не рассчитываете, что я буду изображать детский плач?
Даниэль улыбнулся.
– А вы бы смогли?
В ответ она позволила себе пошутить.
– Конечно, могу постараться, но я способна и поворковать, если надо. А что касается детского плача, не знаю, смогу ли.
На сегодняшнем представлении они впервые испробовали этот эффект на публике. Реакция была совершенно неожиданной. Услышав ее громкий плач, кто-то из зрителей возмущенно выкрикнул:
– Бедный ребенок! Что вы там с ним делаете? Нельзя же так издеваться над детьми.
Некоторые зрительницы даже вскочили с мест и успокоились только тогда, когда Лизетт изобразила мирное посапывание засыпающего младенца, и всем стало ясно, что это трюк демонстраторов «Волшебного фонаря». Публика разразилась хохотом.
Сюжет с плачущим ребенком пользовался неизменным успехом за исключением одного случая, когда истеричная зрительница довольно больно ударила Даниэля зонтом, обвинив его в том, что тот затолкал в свой проектор младенца.
Прошел месяц с тех пор как Лизетт начала сопровождать Даниэля в турне. Однажды утром, прибыв в небольшой городок, они оказались невольными свидетелями свадьбы. Жених с невестой только что вышли из церкви, сопровождаемые шумной толпой уже с утра подвыпивших гостей, которая полностью перегородила дорогу фургону.
Даниэль взмахнул хлыстом в знак приветствия новобрачных, со счастливыми лицами смотревших на него и Лизетт.
– Счастья вам! – пожелал он.
– Будьте счастливы! – крикнула Лизетт, помахав им рукой, однако при виде счастливой пары влюбленных у нее защемило сердце – ведь такой парой могли быть они с Филиппом. На какое-то мгновение Лизетт почувствовала, что не выдержит этой муки и ее сердце разорвется на куски. Вся накопившая в ней боль, которую она сдерживала до этой минуты, вдруг выплеснулась наружу. Когда они снова тронулись в путь, Лизетт горько воскликнула:
– Я ни за что и никогда не выйду замуж! Я сбежала от бывшего жениха, потому что не вынесла измены. Для женщины брак – это конец свободе. А мой брак был бы сплошной пыткой. Я чуть не попала в ловушку. Надеюсь, этой девушке повезет больше, чем мне.
Из этих слов, которые она произнесла с такой страстью, Даниэль понял намного больше, чем из всего того, что она рассказала ему раньше. В общих чертах он представлял себе историю беглянки, но вся глубина ее отчаяния еще ни разу не проявлялась с такой силой. Повернувшись к ней, он увидел страдальческое лицо Лизетт.
– Я ей того же желаю, – тихо сказал он, – но для меня брак не существует. Когда-то в моей жизни была женщина, которая вышла замуж за моего лучшего друга. После этого тема брака для меня закрыта.
Лизетт почувствовала, что слова сочувствия здесь неуместны.
– Стало быть, у нас обоих есть основания для холостяцкой жизни, – спокойно сказала она.
Даниэль кивнул.
– Вы не первая женщина, Лизетт, которая хотела сбежать со мной. Вот почему я сначала отказал вам. Я давно расстался с романтическими представлениями о жизни, какие были у меня раньше.
Он не уточнил, каких женщин имел в виду, – тех, с которыми у него была любовная связь или простой флирт.
– Я уступил вам только потому, что ваша история не была связана со мной лично.
– Я вам благодарна за это.
Лизетт понимала, что он, безусловно, обладал мужественной красотой и сексуальной притягательностью для женщин. Однажды, когда он менял рубашку, она заметила, как играют его мускулы. После выступлений к нему нередко, извиняясь, заходили молодые, а иногда и не очень молодые женщины, чтобы выразить свое восхищение. Лизетт была рада, что у них с Даниэлем очень похожие взгляды на жизнь, что оба они – независимые и самодостаточные личности.
Случай со свадьбой сильно подействовал на нее. Она продолжала сохранять самообладание, однако накопившееся внутри напряжение только ждало случая выплеснуться наружу. Не имея возможности выплакаться, она держала все чувства глубоко в себе, и это лишь усиливало ее страдания.
Постепенно новая работа перестала быть противоядием от терзавших ее мыслей о Филиппе. Казалось, воспоминания о мачехе полностью вытеснили его образ, но теперь она все чаще вспоминала счастливые минуты, проведенные с ним. Лизетт задавала себе один и тот же вопрос: не было ли ее вины в том, что случилось. Может, ей надо было уступить его любовному натиску? Возможно, это положило бы конец его связи с Изабель? Почему она не доказала ему свою любовь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99