— Ты что-то хотел сказать, детка?
— Да, я видел их после выстрела. Вояка нес Сирену на руках и что-то кричал вслед машине. Если не ошибаюсь, это была «анаконда» оранжевого цвета…
Фоббс резко встал:
— Ты молодчина, детка! Разреши позвонить от тебя? Он уже работает?…
— По-моему, да.
Фоббс набрал номер полиции:
— Алло?… Говорит Фоббс. Абабаса!… Алло?… Абабас? Слушай приказ: немедленно взять под наблюдение все оранжевые «анаконды»!… Да, по делу Лабаса и Сириас. Что там?… Прекрати, Абабас, и заруби на своем обезьяньем носу — без меня ни шагу, понял?!… Я б… я бы тебе давно голову оторвал, Абабас, если бы была хоть какая-нибудь надежда, что кто-то заметит ее отсутствие, включая и тебя!… Что?… Ладно, выезжаю…
Фоббс опустил трубку, повернулся к Крусу:
— Надо ехать, а то полиция без меня, как…
— Как Венера без рук?
— Дерзишь, детка?
— Дерзаю, шеф. Так что вы собираетесь делать с той парой?
— Будем искать, хотя, честно сказать, сам не знаю зачем.
Во-первых, у них полное алиби в момент убийства, во-вторых, жест Сирены объясняется прости: она была фанатичной поклонницей Босса, буквально боготворила его. После смерти своего кумира Сирена публично поклялась, что «отомстит за великого Бесса»… Но с сержантом пока не ясно. Он должен был доставить ее в полицию, по вот уже сутки, а их обоих и след простыл… Но когда ты сказал об оранжевой «анаконде», и воспрянул духом. Если помнишь, листовки Цезаря тоже оранжевого цвета. А если добавить к этому, что Мистикис ждал оранжевой ракеты, ты уловил связь, детка?
— Боюсь, шеф, что это сделано специально, чтобы последний идиот мог уловить ее.
Фоббс нахмурился:
— Ты опять на что-то намекаешь?
— Все на то же — лучше делать плохую мину при хорошей игре.
Фоббс опустил тяжелую ладонь на его плечо и устало произнес:
— За чем же остановка? Играй, детка, я беру огонь на себя. А насчет игры, извини, возраст не тот. Боюсь, что в башке у меня не извилины, а параллельные прямые, которые никогда не пересекутся.
— По теории должны пересечься. В бесконечности.
— Вот именно. А нам надо кончать с этой историей, и как можно скорее. Слышал ультиматум Пак-пака:
«Мы не можем позволить, чтобы наши государственные…»
Крус подхватил, подражая голосу полицай-президента:
— … мужья служили для махровых бандитов динжущи-ми-ми-ся это самое… ми-ше-ня-ня-ня…
— Вот-вот, и этот орангутан, возомнивший себя питекантропом, вершит всеми делами! Ну и вкусы у нашей королевы, прости господи!
— О вкусах не спорят, шеф. Тем более и королевских.
— Но квадратура круга всерьез собирается уволить меня, если я не…
— Я помогу вам, шеф, — прервал его детектив, — Мне нужны все материалы, связанные с убийствами Росса, Зотоса, Бесса и Мистикиса.
— К сожалению, детка, мы мало чем располагаем. Бумаг много, но все макулатура.
— Пришлите мне эту макулатуру. А также всю пленку, снятую в момент убийства и, конечно, проектор, чтобы я мог просмотреть ее здесь. У вас есть копии?
— Которые хуже оригинала?… Через час все это будет у тебя.
Фоббс позвонил в полицию и отдал соответствующие распоряжения.
— А вы, — продолжал наставлять его Крус, — ищите Сирену и ее похитителя. По-моему, кто-то хочет, чтобы вы это делали, вот и займитесь третьим актом трагикомедии под условным названием «Похищение Сирены». И обязательно восстановите дипломатические отношения с «Камера обскура». Пусть продолжает вести прямые передачи из полиции.
— Но она раскрывает наши карты!
— У меня есть запасная колода.
В густом басе Фоббса послышалась не свойственная ему детская интонация:
— Покажи!
Крус плутовато улыбнулся:
— Всему свое время. Цезарь считает, что мы играем в открытую, как и прежде, и, рано или поздно, он сделает следующий шаг. Он-то и станет последним.
Фоббс покачал головой:
— Как бы не стал последним для очередной жертвы.
— Как раз об этом я и хотел поговорить с вами, шеф. Все убийства, как вы помните, произошли в публичных местах при большом скоплении народа. Значит, чтобы предотвратить новые покушения, следует побыстрее арестовать Сирену и сержанта и изолировать их. Держите их только в помещении полиции, никаких посторонних, кроме сотрудников телевидения, с которых тоже не спускать глаз.
— В таком случае, Цезарь выберет тактику выжидания, а у нас нет времени отсиживаться в засаде.
— Тогда мы сами шагнем к Цезарю и вежливо предложим ему присесть на электростул.
— Но когда мы сможем это сделать, детка?
— Не сегодня завтра, обещаю вам, шеф.
— Ты уже кого-то подозреваешь?
— Не кого-то, а что-то, притом не подозреваю, а уверен.
— Ну так скажи мне, детка! — опять взмолился Фоббс.
— Пока не могу. Во-первых, я уверен лишь на девяносто девять процентов, поэтому мне и нужны все материалы об убийствах, чтобы найти в них недостающий процент. Во-вторых, обладая столь крутым нравом и, к сожалению, не обладая должным терпением, вы можете вспугнуть его, шеф, и тогда мы ничего не добьемся. Преступник очень хитер, и если ловить его, то только с поличным. Но я вам обещаю, что очень скоро Цезарь будет сидеть у вас в кабинете в симпатичных наручниках.
Фоббс уставился на него тяжелым взглядом:
— Значит, не доверяешь?… Впрочем, возможно, ты и прав, детка. Я чертовски устал от этой бессмысленной возни с тенью Цезаря и порой готов сам сесть на электростул, лишь бы покончить с этим!… Пока, детка, и…
Фоббс кивнул в сторону телефонного аппарата:
— Не валяй дурака, ладно?… Скажи честно, зачем ты отсоединил телефон?
Крус замялся:
— Какой-то идиот все время звонит спрашивает, понравился ли мне его сюрприз…
— Что за сюрприз?
— Понятия не имею, — опять соврал Крус, и по его смущенному лицу было видно, что вранье — не его призвание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50