Для этого, во-первых, надо максимально ограничить число участников митинга, пропустить человек сорок, от силы пятьдесят, для массовки. Остальных — в шею, под любым предлогом. Самых строптивых можно и припугнуть восемьдесят пятой статьей… Вы, мальчики, ничем не должны выделяться, по крайней мере, попытайтесь это сделать. Расстановка сил обычная — в шахматном порядке. Разыграем один из вариантов гураррской защиты…
V
Закончив инструктаж и отпустив агентов, Фоббс опустился в кресло. Он сидел, пыхтя дешевой андулуской сигарой, и сквозь сизые завихрения дыма смотрел на макет площади, где в беспорядке стояли шахматные фигуры, белые и черные. В руке Фоббс держал белого короля и, вероятно, искал для него наиболее безопасное место.
Зазвонил телефон. Фоббс неохотно снял трубку:
— Слушаю.
— Шеф, — послышался голос секретарши, — к вам ломится господин Син-син, главреж телекомпании «Камера обскура». Я ему объясняю гураррским языком, что вы заняты, а он…
Этого ему не хватало!… Фоббс скривился, словно от неожиданного приступа зубной боли. С телекомпанией у него были старые счеты, он бы с удовольствием выгнал, предварительно надавав по шее, даже самого господина Юлиуса, ее генерального директора. С определенного времени, точнее, с момента убийства Росса, «Камера обскура» стала для полиции своеобразной конкурирующей фирмой, во многом опережающей нерасторопных «мальчиков» Фоббса. Но, к сожалению, шеф апримской полиции знал и другое: большой пакет акций этой процветающей компании принадлежит «квадратуре круга», а следовательно…
— Пропустите, — процедил Фоббс.
Он накрыл макет плотным чехлом и откинулся в кресле, продолжая вертеть в руке белого короля.
Дверь распахнулась, и в кабинет стремительно вошел высокий элегантный мужчина лет пятидесяти.
— Аве, Фоббс! — крикнул он с порога.
Это был Син-син, главный режиссер телекомпании «Камера обскура». Роскошно улыбаясь, словно позируя для обложки журнала «Люкс», Син-син приближался к столу.
Фоббс взглянул на непрошеного гостя с недоброй усмешкой:
— Грифы почуяли запах мертвечины?
Син-син хохотнул и небрежно присел на край массивного стола:
— Браво, коллега! Я всегда говорил, что с вашей склонностью к метафорическому мышлению, которую вы неоднократно и с таким блеском демонстрировали, вам бы, любезный Фоббс, надо служить не этой слепой старухе, — кивнул он в сторону Фемиды, — а одной из юных муз, скажем, нашей, телевизионной! Кстати, сегодня вам представляется такая возможность — услужить нам!
Фоббс глубоко затянулся и выпустил в лицо Син-сина густое облако сигарного дыма:
— Хотите получить разрешение на прямую трансляцию митинга с Площади Воркующих Голубей?
— Милый Фоббс, ваша прозорливость безгранична! — воскликнул режиссер и, разгоняя рукой облако, добавил: — Впрочем, и вежливость тоже.
— Не люблю, когда посетители садятся на стол.
— Надо было предложить мне стул! — мгновенно парировал Син-син, но тут же спохватился: — Только чур, не электрический!
Фоббс продолжал смотреть на гостя с откровенной враждебностью:
— Думаете поживиться, как на Россе и Зотосе?
Син-син весело сверкнул зубами:
— Думаем, коллега! Хорреско референс, как сказал бы латинянин, что, как вам известно, означает — содрогаюсь, говоря вам это!
Он вынул из кармана оранжевую листовку и показал Фоббсу, но в руки не дал:
— Нам тоже подбросили, между прочим, на полчаса раньше, чем вам. Из чего я заключаю, что Цезарь жаждет увидеть свои деяния, вернее, злодеяния запечатленными в немеркнущих образах искусства. И Цезарь прав, коллега, ибо, как сказал бы его древний соплеменникаре лонга, вита бревис, что означает: жизнь коротка, искусство…
— Знаю, что это означает! — оборвал его Фоббс. — Такое искусство, как ваше, сокращает и без того короткую жизнь! После ваших сериалов хочется взять веревку, мыло…
— Парфюмерной фирмы «Рекс», — вставил Син-син.
Реплика режиссера почему-то разозлила Фоббса, и он рявкнул:
— И хорошенько намылить шею автору!
Автор сериалов расхохотался:
— А веревку зачем?
Фоббсу надоела словесная пикировка, он демонстративно взглянул на часы:
— Короче, «Камера обскура» хочет закупить все права на прямую трансляцию с площади?
— Вы снова угадали, коллега, — осклабился режиссер. — Если ничего особенного не произойдет, этот митинг здорово ударит нам по карману, ну, а если что — раскошеливаться придется остальным. Как видите, милый Фоббс, мы здорово рискуем — аут Цезарь аут нихил, как сказал бы…
— Весьма рискуете, Син-син! — пророкотал Фоббс. Он поднялся с кресла и, наклонившись к режиссеру, выдохнул ему в лицо вместе с очередной порцией сигарного дыма:
— Я постараюсь отбить у вас охоту делать бизнес на трупах, ясно?
Сквозь клубы дыма блеснула хищная улыбка режиссера:
— Постарайтесь, коллега! Этого давно уже ждет от вас вся Гурарра! А мы зафиксируем ваши старания на пленку!
Он протянул Фоббсу гербовую бумагу:
— Скрепим наш союз, коллега. Господин Бесс в курсе и, конечно же, обеими руками за. Иначе и быть не могло — Бесс субсидирует нашу телевизионную компанию, мы рекламируем его избирательную кампанию, взаимовыгодное сотрудничество, не так ли?
Фоббс подписал бумагу, отодвинул.
— А где мне поставить каинову печать? — улыбнулся режиссер.
— У себя на лбу, — процедил Фоббс и поднялся с места, показывая, что аудиенция окончена. — Второй этаж, двести шестая комната.
— Благодарю, коллега.
Син-син аккуратно сложил документ, спрятал его в карман:
— Что же касается трупов, то позвольте напомнить вам изречение, кстати, тоже латинского происхождения, которое гласит, которое вопиет, что искусство требует жертв.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50