Движимый любопытством, Эйнджел торопливо вскрыл его и обнаружил внутри аудиокассету. Гадая, что бы это значило, он вставил пленку в музыкальный центр. Раздались помехи, сменившиеся затем приглушенным голосом. Эйнджел сразу узнал его. Говорил тот же ненормальный, который угрожал ему по телефону.
— Я рад, что ты слушаешь меня, Эйнджел.
Я даже чувствую, как бьется твое сердце, охваченное страхом. Ты все правильно делаешь. Тебе надо бояться. Это расплата за то, что ты остался жив, когда должен был умереть. Жалкий калека, я мог бы покончить с тобой немедленно, но мне мало этого. Я желаю заставить тебя страдать так, как страдал я. Все эти годы мне приходилось прислуживать таким самонадеянным ублюдкам, как ты, хотя все должно было быть наоборот.
Я долго ждал и теперь желаю насладиться местью сполна. Для начала мне предстоит выпустить кишки твоей жене, а потом я приду за тобой. Тебе неоткуда ждать помощи. Все будет идти должным образом.
Запись окончилась. Эйнджел неподвижно сидел в своем кресле. Пока он прослушивал кассету, в его сознании вспыхнуло какое-то смутное узнавание, но, не успев закрепиться, исчезло. Он отмотал пленку назад и вновь включил.
— Тебе неоткуда ждать помощи. Все будет идти должным образом.
Последняя фраза… Где-то он ее уже слышал, но где? Догадка пришла внезапно и ошеломила своей чудовищностью. Страх железными пальцами сжал горло. Страх не за себя, за Полу. Беспомощную перед изощренным негодяем. Возможно, в эту самую минуту он расправляется с ней…
Эйнджел рванул на себя ящик стола, схватил револьвер и направил кресло через холл к лифту. Нажав кнопку, он с ужасом обнаружил, что кабина заблокирована. Не долго думая, он резко, излишне резко повернул в сторону лестницы — и кресло опрокинулось вместе с ним.
Оказавшись на полу, он некоторое время беспомощно лежал, собираясь с силами, затем, освободившись от фиксирующих ремней, оперся на руки. Подтянув к груди одно колено, Эйнджел медленно выпрямил ногу, стараясь удержаться в устойчивом положении, у него это получилось. Проделав то же самое с другой ногой, он встал, поднял коляску и, толкая ее перед собой наподобие опоры, добрался до лестницы. Ухватившись за перила, осторожно переступая ставшими вдруг послушными ногами, медленно поднялся. Пройдя через узкую галерею, Эйнджел оказался перед комнатами второго этажа.
Дверь в их спальню была распахнута настежь. В тусклом свете луны он увидел, как над кроватью склонилась темная коренастая фигура. Холодно блеснул занесенный для удара нож.
— Пола! — Хриплый крик вырвался из горла Эйнджела одновременно с револьверным выстрелом.
Фигура выпрямилась.., и, пошатнувшись, рухнула на пол. Эйнджел, тяжело дыша, прислонился к стене. Его била мелкая дрожь.
В это, время дверь, ведущая в ванную, отворилась и на пороге возникла Пола с обернутым вокруг тела полотенцем. В ее ушах торчали миниатюрные наушники, а из плеера доносилось: «Давай, детка, давай…».
Заметив мужа, она выключила музыку и удивленно спросила:
— Что с тобой? Где твое кресло? — Ее взгляд рассеянно скользнул по комнате и наткнулся на распростертое у кровати тело. — Что здесь произошло? — Пола нажала на выключатель.
Яркий свет залил все вокруг, осветив лицо лежащего на полу человека. — Брюс?!
— Убийца, — сдавленно произнес Эйнджел, указывая на труп. — Я стрелял, он — мертв.
— О Боже!
Ее воображение живо восстановило картину произошедших событий. И тут до ее сознания дошло кое-что еще. Пола протянула к мужу руки, еще не полностью веря в свершившееся.
— Любимый, ты говоришь?!
Эйнджел шагнул к ней навстречу.., и потерял сознание.
После двухчасовых расспросов полицейские уехали, увезя тело Брюса в темном полиэтиленовом мешке. Ричи, закрыв за ними дверь, вернулся в гостиную, где на мягких подушках возлежал Эйнджел. Он уже полностью пришел в себя после пережитого кошмара. Во многом этому способствовало заявление приехавшего вместе с патрульными машинами врача.
Он уверил Эйнджела в том, что его состояние не внушает опасений. Повторный шок ликвидировал последствия первого, принеся полное исцеление. Это радостное известие несколько сглаживало недавние мрачные события.
Пола протянула Мелиссе бокал шерри и, сев в соседнее кресло, еще раз недоуменно развела руками.
— Все же мне не совсем ясно, что толкнуло Брюса на преступление.
— Зависть, — ответил Ричи, обнимая Мелиссу. — Обыкновенная зависть, как бы парадоксально это ни звучало. История стара как мир. Молодой парень, чья карьера не состоялась, обозлился на общество за то, что оно его отвергло, не признало «сверхчеловеком», и решил отомстить.
— Но почему именно Эйнджелу? — Мелисса вопросительно посмотрела на приятеля.
Она пыталась вникнуть в детали происшедшего. Когда по телетайпу пришло сообщение о вызове полицейского наряда в дом Тейтов, молодая женщина как раз находилась в студии. Начальство отправило ее на место происшествия с заданием подготовить репортаж. Позвонив Ричи, она уже через полчаса была у дома друзей.
— Брюс, видимо, считал Эйнджела олицетворением жизненного успеха, — пояснил Ричи. — Суди сама: талантливый, красивый, окруженный многочисленными поклонниками, он, как никто другой, способен вызвать зависть.
— Кроме того, — добавил Эйнджел, — полицейские сказали, что Брюс был исключен из боксерской федерации, когда жестоко избил более удачливого соперника после поединка.
— А мне немного жаль его, — негромко произнесла Пола. — Ведь все существование Брюса было наполнено ненавистью и лишено любви. Это печально.
— И все-таки мне есть за что быть ему благодарным… — задумчиво протянул Эйнджел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43