Правда, улыбка тут же сошла с его лица.
– О чем говорила Сибил, почему ты должна опасаться цыплят? – По взгляду Эйлис он мог сказать, что она понимает, почему он столь резко изменил предмет разговора, поскольку дар Сибил уже не раздражал его, как прежде. – Этот ребенок боится цыплят?
– Нет, она имела в виду что-то страшное. Она предупреждала меня.
– О цыплятах?
Эйлис всем сердцем хотела, чтобы он направил их разговор на какую-то другую тему. Она чувствовала тревогу после предсказания ребенка. Александра это предсказание определенно обеспокоило, и он теперь будет высказывать разные предположения, что именно ребенок имел в виду. А она не хотела сейчас ничего обсуждать. Ее вера в способности Сибил определенно раздражала Александра.
– Да, о цыплятах, – буркнула она.
– Что, по ее мнению, цыплята могут тебе сделать?
– Цыплята мне не сделают ничего. – Эйлис глубоко вздохнула, приготовившись произнести слова, которые, как она знала, ему не понравятся. – Видимо, это предупреждение о том, что нам что-то угрожает, и все. Я увижу цыплят или услышу – либо кто-то их упомянет. Может быть и такое, что опасность нас настигнет, когда я буду есть цыплят.
– Таким образом, ты должна быть начеку каждый раз, когда ты слышишь цыплят, чувствуешь их или даже пробуешь? Я правильно понимаю?
Эйлис не стала обращать внимания на его иронию.
– Да, на что-то связанное с цыплятами я должна обратить особенное внимание.
– Поскольку каждый крестьянин отсюда до Лондона, как бы беден он ни был, имеет по меньшей мере одну-две курицы, это для меня не может служить предупреждением.
– Девочке всего пять лет. Она еще не может точно выражать свои мысли. Кроме того, я не имела времени ее подробно расспросить. Я не хочу говорить об этом, когда нас слышит столько людей.
– Эта предосторожность излишня. Все в Ратморе шепчутся о словах Сибил. – Александр покачал головой в раздражении на то, насколько быстро распространилась эта история, и на то, что он не сделал ничего, чтобы разговоры смолкли.
Этого Эйлис не хотела. Она выругалась.
– Ну, если мы будем продолжать скрывать, что у нее бывают видения, эти разговоры быстро стихнут. Скоро люди об этом забудут.
– Ты и в самом деле в это веришь?
– Я надеюсь, что это произойдет. Это будет к лучшему для маленькой Сибил, а это самое важное.
– Тогда, может быть, тебе не следует поощрять фантазии этого ребенка и следует перестать относиться к ним как к чему-то реальному?
Вздохнув, Эйлис отрицательно покачала головой. Она могла сохранять терпение по отношению к настроениям Александра, поскольку понимала их. Однако ее выдержка имела свои пределы. Она хотела, чтобы на Сибил смотрели спокойно, прислушивались к ней, а потом решали, что делать, без постоянных споров. Но Александр стремился убедить ее, что все видения Сибил – это чепуха, с чем Эйлис согласиться не могла.
– Ты все время втягиваешь меня в один и тот же спор, – произнесла она. – Я не хочу в нем участвовать. Сибил такая, какая она есть. Я не могу объяснить ее дар, но и не буду его отрицать. Если это вызывает у тебя тревогу, то ты сам делай свои выводы.
– Но ты не можешь ожидать, что мужчина как-то разумно или с благоговением прореагирует на предупреждение о цыплятах.
– Нет, но она чувствовала бы себя лучше. Она бы смогла научиться объяснять то, о чем говорит, чтобы дать более точное предупреждение.
– Она научилась бы объяснять? Она бы померла, если бы попыталась это сделать.
Он сказал это так энергично, что Эйлис посмотрела на него с удивлением. В его глазах она увидела все те же беспокойство и страх, что видела в первый раз, когда Александр узнал о даре Сибил, но было в них и что-то большее. Его искренне беспокоила Сибил. Александр мог долгое время не принимать правду, но он понимал, что многие признают дар Сибил, и пришел к выводу, что что-то действительно может произойти.
– Она должна научиться выражать свою мысль, чтобы иметь возможность нас предупреждать, – повторила Эйлис. – И я думаю, что не следует сразу отмахиваться от того, что она говорит. Может, у нее нет этого видения, может, она просто пересказывает обрывки чьих-то разговоров. Может, она замечает какие-то знаки, на которые большинство людей не обращает внимания. Что бы это ни было, она еще ни разу не ошиблась – ни в ощущении надвигающейся опасности, ни в определении истинной природы человека.
Александр медленно кивнул. В то, что этот ребенок мог иметь особый дар замечать какие-то знаки и по-своему интерпретировать услышанные где-то обрывки разговоров, он мог поверить. Это было куда более реально, чем предзнаменования, видения, мечты и предчувствия. Это к тому же было куда менее опасно. Александр всем сердцем хотел бы верить, что никакого предупреждения не было, однако он уже начал доверять разговорам о даре Сибил.
– Значит, ты считаешь, что нам следует дальше ехать с особыми предосторожностями? – спросил он.
– Мы и так едем со всеми предосторожностями, на какие способны, Единственное, в чем мы можем быть еще осторожнее, – это вернуться в Ратмор и остаться там.
– Нет, мы должны добраться до священника.
Эйлис кивнула, но мысленно обругала Александра за упрямство. Если бы им двигала любовь, она бы не проклинала эту поездку, но им двигали чувство долга и понятие о чести. Были времена, когда она с горечью размышляла – не запрятал ли он свои понятия о чести и долге подальше, но вслух она этих сомнений благоразумно не выражала. Если у мужчины есть понятие о чести и долге, то это хорошо. Ей лишь хотелось, чтобы причины для брака были другими.
Какое-то время Эйлис боролась с искушением отказать ему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87