Карл прокрутил фотографии дома Уилксов: массивный трехэтажный загородный особняк всем своим видом просто кричал, что в нем живет преуспевающий доктор. На этих снимках Карл долго не задержался, самое интересное он приберег напоследок: Трейси, опять насквозь пропотевшая, сидит в парке под деревом в безлюдном местечке, рядом в траве лежит ее изысканный велосипед, и она курит!
Фотограф глуповато ухмыльнулся. Это была его лучшая работа - сделанный с расстояния ста ярдов снимок докторской жены, украдкой пускающей дым. Он понятия не имел, что она курит, просто сам остановился покурить у пешеходного мостика, как вдруг она пронеслась мимо. Он почти час слонялся по парку, пока не увидел, как она остановилась и полезла в "бардачок", пристегнутый к седлу велосипеда.
При виде Трейси, сидящей под деревом, все на минуту повеселели. Карл заметил:
- Можно с уверенностью сказать, что номер пятьдесят семь мы берем. Он сделал пометку на листке бумаги и отхлебнул кофе из бумажного стаканчика. Конечно, он возьмет Трейси Уилкс! Кому не хочется иметь в составе жюри жену доктора, когда адвокаты истца требуют миллионы? Карл, будь его воля, все жюри составил бы из докторских жен, да где ж их набрать столько! А то, что она балуется сигаретами, - всего лишь маленькая компенсация за множество ее достоинств.
Пятьдесят восьмым номером оказался рабочий с верфи в Инголсе, из Пасагулы - пятидесятилетний белый мужчина, разведенный, профсоюзный деятель. Карл дал на экран снимок его "форда-пикапа" и приступил к изложению сведений, когда дверь открылась и в комнату вошел мистер Рэнкин Фитч. Карл осекся. Юристы подтянулись и, внимательнейшим образом разглядывая "форд", бешено застрочили в своих блокнотах, словно опасались никогда больше не увидеть подобного автомобиля. Консультанты тоже изобразили сумасшедшую активность, с серьезнейшим видом делая какие-то записи - только бы не смотреть на вошедшего.
Фитч вернулся. Фитч был в комнате.
Он медленно прикрыл за собой дверь, сделал несколько шагов по направлению к столу и обвел взглядом всех сидевших за ним. Набрякшие мешки под его потемневшими глазами обвисли. Глубокие морщины, пересекавшие лоб, сошлись вместе. Массивная грудь тяжело вздымалась и опускалась, в течение нескольких минут казалось, что Фитч - единственный, кто вообще дышит в этой комнате. Он размыкал уста, лишь чтобы есть и пить, иногда - чтобы говорить, но никогда - чтобы улыбнуться.
Фитч, по своему обыкновению, сердился, в этом не было ничего нового, потому что враждебное выражение не сходило с его лица даже во время сна. Вопрос лишь в том, будет ли он ругаться, угрожать, даже бросаться предметами или злоба будет безмолвно кипеть в нем? С Фитчем этого никогда нельзя знать заранее. Он остановился у края стола между двумя молодыми адвокатами, что состояли младшими партнерами в фирме и получали за это кругленькие жалованья, выражавшиеся в шестизначных цифрах. Они были здесь у себя - здание принадлежало их фирме. Фитч, напротив, был чужаком из Вашингтона, незваным гостем, чье рычание и гавканье вот уже месяц оглашало помещения фирмы, но ни один из молодых адвокатов не посмел поднять на него глаза. - Какой номер? - спросил Фитч у Карла.
- Пятьдесят восьмой, - поспешно и услужливо ответил Карл.
- Вернитесь к пятьдесят шестому, - приказал Фитч. Карл быстро защелкал кнопками, пока на экране снова не возникло лицо Николаса Истера. За столом кипела бумажная работа.
- Что вы узнали? - спросил Фитч.
- Ничего нового, - глядя в сторону, ответил Карл.
- Замечательно, поздравляю! О ком еще из ста девяноста шести человек вы по-прежнему ничего не знаете?
- О восьми.
Фитч сердито запыхтел и медленно покачал головой; все замерли в ожидании вспышки ярости. Однако Фитч, глядя на Карла, несколько секунд медленно гладил свою тщательно подстриженную пегую козлиную бородку, давая улечься гневу, а потом сказал:
- Будете работать до полуночи, завтра начнете в семь утра. То же самое в воскресенье, - после чего развернул кругом свое коротенькое толстое тело и вышел.
Хлопнула дверь. Атмосфера значительно разрядилась, и все - адвокаты, консультанты, Карл - как по команде посмотрели на часы. Только что им приказали провести тридцать девять из предстоящих пятидесяти трех часов в этой комнате, пялясь на увеличенные снимки, которые они уже сто раз видели, запоминая имена, даты рождения и факты жизни почти двух сотен людей.
И ни у кого не появилось ни малейшего сомнения в том, что все они сделают в точности то, что им велено. Ни малейшего.
Фитч направился по лестнице на второй этаж, там его поджидал личный шофер, огромный мужчина по имени Хосе. Хосе носил черную куртку, черные сапоги; как у героев вестернов, и черные солнцезащитные очки, которые он снимал только когда принимал душ и спал. Фитч без стука распахнул очередную дверь и прервал совещание, которое шло уже несколько часов. Четверо адвокатов со своими помощниками просматривали видеозапись допроса первого свидетеля истца. Изображение на экране замерло через секунду после того, как Фитч ворвался в комнату. Он коротко переговорил с одним из адвокатов и вышел. Хосе сопровождал его, они прошли через узкий зал библиотеки и оказались в другом коридоре. Там Фитч ворвался еще в одну дверь и напугал еще одну компанию адвокатов.
Фирма "Уитни, Кейбл и Уайт", в которой работали восемьдесят юристов, была крупнейшей на побережье залива. Отбор сотрудников осуществлял сам Фитч, благодаря чему фирма зарабатывала миллионы на гонорарах. Но за это сотрудникам приходилось терпеть тиранию и беспардонность Рэнкина Фитча.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155