Но после полудня настроение испортилось. Некоторые женщины пришли с детишками. Сые смотрел на них с умилением и в то же время досадовал. Особенно оттого, что не решался их приласкать. Ему хотелось дать волю своему гневу, но он сдерживался. Не затевать же скандал перед друзьями и родными! Скорее бы прошел этот день и кончились его мучения.
И еще одно обстоятельство испортило ему праздник. Утром, когда подали угощение для рикш, Сянцзы чуть не затеял с ними драку.
Рикши сели за стол в восемь утра. В душе каждый роптал: хорошо, конечно, что накануне им оставили дневную выручку, но ведь они пришли не с пустыми руками принесли подарки: кто за десять медяков, кто за сорок. В обычные дни рикша – самый презренный человек, а Лю Сые – хозяин и бог, но сегодня они его гости, и он должен относиться к ним с уважением. А тут поел и изволь уходить. Да еще без коляски. И это накануне Нового года!
Сянцзы хорошо знал, что его не выгонят, но сел к столу вместе с рикшами, чтобы быть наравне с ними. К тому же сразу после угощения надо было приниматься за работу. И тут рикши выместили на нем свою злость. Как только он к ним подсел, кто-то сказал:
– Эй, ты же у хозяина дорогой гость! С нами тебе не место.
Сянцзы лишь ухмыльнулся – он отвык от шуточек рикш и не сразу понял смысл сказанного. Да и сами рикши не позволяли себе говорить лишнее при Лю Сые – уж лучше наесться вдоволь! Закусок подали маловато, зато выпивки вдоволь – на то и праздник! И все старались утопить обиду в вине. Одни напивались угрюмо, другие – смеясь и шутя. Сянцзы, не желая отставать от компании, тоже опрокинул несколько рюмок. Выпили много. Глаза у всех покраснели, языки развязались.
– Эй, Лото, а тебе здорово повезло! – сказал кто-то. – Ешь вдоволь, ухаживаешь за хозяйской дочкой. Скоро коляску бросишь. Куда лучше ходить в помощниках у хозяина.
Сянцзы старался не принимать эти шуточки близко, к сердцу. Вернувшись в «Жэньхэчан», он отказался от своей мечты и во всем положился на судьбу. Пусть болтают что хотят, он все стерпит. Тут один рикша сказал:
– Сянцзы выбрал дорожку полегче. Мы зарабатываем на жизнь горбом, а он… угождает хозяйке.
Все расхохотались. Это было явное издевательство. Сянцзы сносил и не такие обиды. Стоит ли обращать внимание на всякую болтовню! Но его молчание еще больше всех раззадорило, и рикша, сидящий рядом, крикнул:
– Когда станешь хозяином, не забудь старых друзей!
Сянцзы ничего не ответил.
– Что же ты молчишь, Лото?
– Как же я могу стать хозяином? – покраснев, тихо спросил Сянцзы.
– Очень просто! Стоит только свадебной музыке заиграть…
Сянцзы хоть и не сразу, но понял намек. Кровь отлила от лица. Разом вспомнились все обиды, и ярость заполнила душу. Он терпел все эти дни, но сейчас его терпение лопнуло. А тут еще кто-то, тыча пальцем, подлил масла в огонь:
– А ты, оказывается, хитрец, Лото! Расчет у тебя тонкий. Ну, что молчишь, жених?
– А ну, выходи, поговорим! – Сянцзы вскочил со своего места.
Все замерли. Ведь драться никто не собирался, просто хотели подразнить Сянцзы, позубоскалить.
Все смолкли, как птицы, завидев орла. Сянцзы стоял в ожидании. Он был на голову выше всех, сильнее всех, знал, что им не одолеть его, но чувствовал себя таким одиноким! Горечь и злоба душили его.
– Ну, кто решится? Выходите же, трусы!
Все заговорили наперебой:
– Полно тебе, Сянцзы! Успокойся! Мы пошутили!
– Сядь! – велел Лю Сые и одернул остальных: – Нечего обижать человека! Я не стану разбирать, кто прав, кто виноват, – всех вышвырну вон! Ешьте скорее!
Сянцзы вышел из-за стола. Рикши снова принялись за еду и питье, поглядывая на старика. А вскоре опять загалдели, когда миновала опасность.
Сянцзы долго сидел на корточках у ворот, дожидаясь, пока рикши выйдут. Пусть только посмеют повторить то, что сказали. Он им покажет! Ему терять нечего. Ни перед чем не остановится!
Но рикши выходили по трое, по четверо и не задевали его. В общем, до драки дело не дошло. Сянцзы поостыл. Ведь он и сам был не прав. Пусть они ему не друзья, но разве можно из-за какого-то слова бросаться на людей? Совестно ему стало – и муторно. Но поразмыслив, Сянцзы решил, что не стоит так уж переживать, и поднялся. Другие дерутся, скандалят семь раз на дню, и то ничего. Много ли проку от порядочности? А что, если дружить с кем попало, пить за чужой счет, курить чужие сигареты, не возвращать долгов, не уступать дорогу машинам, справлять нужду где вздумается, затевать ссоры с полицейскими? Ну, отсидишь день-другой в участке – экая важность! Ведь живут так другие рикши, и живут веселее, чем он! Кому нужны его честность и порядочность? Нет, лучше быть таким, как все!
«Разве плохо, – размышлял он, – никого не бояться ни на этом, ни на том свете, не давать себя в обиду, не обращать внимания на толки и пересуды». Теперь Сянцзы уже жалел, что не затеял драку. Ничего, никому больше спуску не даст!…
Лю Сые, между тем, вспоминая все, что видел и слышал последние дни, многое понял. Ничто не ускользало от его острога взора. Так вот почему Хуню вдруг стала такой доброй, послушной. С Сянцзы глаз не спускает…
Старик потерял покой и чувствовал себя еще более несчастным и одиноким. Подумать только! У него нет сына, но он не стал обзаводиться новой семьей, а единственная дочь глядит на сторону! Выходит, напрасно он трудился всю жизнь! Сянцзы – парень хороший, но дочери в женихи не годится. Вонючий рикша! Стоило ли всю жизнь пробивать себе дорогу, рисковать головой, сидеть в тюрьмах, чтобы все – и дочь, и имущество – прибрал к рукам этот деревенский верзила? Не выйдет! Кого-кого, а Лю Сые не проведешь! Он прошел и огонь и воду!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68