— Что там? — спросил Фабриано, появляясь в дверях, и с деланно безразличным видом прислонился к косяку. Флавия отметила, что даже ему эта вальяжная поза далась с трудом.
— Ухо, — ответил эксперт, приподняв пакет с окровавленным куском.
Фабриано развернулся и вывалился из комнаты, Флавия наступала ему на пятки. Пробежав вслед за ним на кухню, она налила себе воды.
— Это было так необходимо? — зло спросила она Фабриано. — Тебе что, стало легче оттого, что я увидела весь этот ужас?
Он пожал плечами:
— А чего ты хотела? «Ах, не ходи туда, это зрелище не для слабых женщин»?
Несколько секунд она молчала, пытаясь подавить подступающую тошноту.
— Ну? — сказала она, поднимая на него глаза. Ее смущало, что рядом с Фабриано она кажется слишком хрупкой. — Что же все-таки произошло?
— Похоже, у него был посетитель. Ты заметила? Мед-эксперт считает, что под конец его все-таки застрелили.
— Причина?
— Здравствуйте. Именно поэтому мы и обратились в вашу контору. Ты же видела: он питает особую ненависть к картинам.
— Он как-то связан с организованной преступностью?
— Пока мы не можем сказать. Убитый работал директором по маркетингу в крупной компьютерной компании. Канадец. Перед законом чист.
И только в этот момент у Флавии появилось нехорошее предчувствие.
— Как его зовут?
— Артур Мюллер.
— О-о, — вырвалось у нее.
Проклятие, подумала она. Только этого не хватало. Как только Фабриано узнает, что вчера в этой квартире побывал Аргайл, он тут же упечет его за решетку и, глядишь, продержит там целую неделю — просто чтобы насолить ей.
— Ты где-то слышала это имя? — встрепенулся Фабриано.
— Возможно, — сказала она осторожно. — Если хочешь, я могу поспрашивать. Может быть, Джонатан знает.
— Кто такой Джонатан?
— Он торгует картинами. М-м… мой жених.
Фабриано явно расстроился — уже ради одного этого стоило пойти на маленькую ложь.
— Поздравляю, — сказал он. — Надо бы поговорить со счастливчиком. Может, вызовем его прямо сюда?
— Не стоит. Я потом позвоню тебе. Кстати, ты выяснил: что-нибудь украли?
— На это потребуется время — сама видишь, какой здесь бедлам. Экономка говорит: все на месте. По крайней мере на первый взгляд.
— Итак? Какие выводы?
— Пока никаких. У нас в карабинерии не принято строить предположения на пустом месте. Мы работаем законными методами и делаем выводы, основываясь на уликах и показаниях свидетелей.
Выслушав эту дружескую отповедь, Флавия вернулась в гостиную — позвонить Аргайлу. Безрезультатно. Вспомнив, что сегодня его очередь идти в магазин, она позвонила соседке и попросила ее оставить Аргайлу записку.
— Ну? Что там? — отрывисто бросил Фабриано, когда в комнату вошел другой следователь. Несмотря на совсем еще молодой возраст — ему было никак не больше двадцати пяти, — молодой человек уже усвоил усталый саркастически-презрительный взгляд — результат двухчасовой работы под началом Фабриано.
— Там соседка, Джулио…
— Детектив Фабриано.
— Там соседка, детектив Фабриано, — закатив глаза, снова начал следователь, — она — просто находка для шпиона.
— Она была дома в момент убийства?
— А зачем я тогда пришел к вам, как вы думаете? Естественно, была. Вот почему…
— Ладно, ладно, — резко оборвал Фабриано, — молодец, ты хорошо поработал.
Радость молодого полицейского от сделанного им открытия мгновенно померкла.
— Тащи ее сюда, — велел Фабриано.
В Италии живут сотни тысяч таких женщин, как синьора Андреотти, — милые старушки, большая часть жизни которых прошла в небольших городах или в деревне. Эти труженицы ежедневно совершают подвиги, которые по силам разве что Геркулесу: они готовят обед на тысячу ртов, дюжинами воспитывают детей, заботятся о мужьях и отцах и зачастую еще и работают. Затем их дети вырастают, мужья умирают, к тогда они переезжают жить к кому-нибудь из детей, чтобы стать хранительницами очага у них в доме. В целом это честная сделка, и для них это гораздо лучше, чем попасть в дом для престарелых.
Но часто бывает и так: дети разлетелись далеко от родного дома и поселились в больших городах, они зарабатывают такие деньги, какие и не снились их родителям, и живут в свое удовольствие. «Сладкая жизнь», как говорили в восьмидесятые.
Семья Андреотти была как раз из таких: один ребенок и двое работающих родителей. Престарелая синьора Андреотти с восьми утра до восьми вечера находилась в доме одна. Она развлекала себя болтовней с соседями, возвращающимися домой, и замечала абсолютно все: от младенца, играющего во дворе, до автомобиля доставки продуктов. Она слышала каждый удар мяча в коридоре, досконально знала жизнь всех обитателей дома. При этом она отнюдь не страдала излишним любопытством, нет — просто ей больше нечем было заняться.
Синьора Андреотти рассказала Фабриано, что вчера видела, как к соседу приходил молодой человек, который нес под мышкой предмет, завернутый в крафт-бумагу. Он ушел с той же ношей минут через сорок. Она предположила, что он — коммивояжер.
— В какое время он приходил? — спросил Фабриано.
— Около десяти утра. Синьор Мюллер ушел около одиннадцати и вернулся только в шесть вечера. Днем приходил еще какой-то мужчина и звонил в дверь. Я знала, что синьор Мюллер на работе, поэтому высунулась в щелку и сказала мужчине, чтобы он не звонил понапрасну. Мужчина очень рассердился.
— Это во сколько было?
— Около половины третьего. Потом он ушел. Возможно, он приходил еще, но я не слышала. Если я смотрела в это время игру по телевизору, то могла и не слышать. А потом мне было и подавно не до того.
Она объяснила, что вечером — когда, по мнению Фабриано, произошло убийство, — она готовила ужин на всю семью, а в десять легла спать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80