Мы снижались, и крепость становилась все больше.и больше.
Наконец под крылом дракона промелькнул обугленный Перст, серая северная стена с застывшими на ней драконами.
Он спустился еще ниже, и вот мы закружили над оградой-Кольцом, я видела пустые окна Главного Корпуса, сад, заросший боярышником, казармы, храм…
…Вспомнилось, как привезли нас сюда, смертельно напуганных, измученных тяжелой дорогой и голодных, сгрузили, как ягнят, у второй казармы и повели под конвоем в Пурпурный Зал.
Как раздели, отобрав все, напоминающее о доме. Выдали казенные наряды и присвоили каждой личный номер.
Как мы путались поначалу, не в силах запомнить свои номера, а в нас вколачивали и вколачивали их, добиваясь, чтобы от зубов отскакивало: "Двадцать Вторая РА, первая группа, первый поток, первый набор".
Как потянулись дни, заполненные пустотой, холодом и ложью, как капали слезы по ночам.
Как шли, меняя друг друга, однообразные зимы, весны, лета, осени, накручиваясь на ось Перста, как пряжа на прялку.
И словно зацепленная кружащим драконом, начала разматываться обратно та шершавая ниточка, опутывая меня, пришла та застарелая ненависть, родившаяся в минуту, когда ноги мои впервые коснулись плаца у второй казармы. Каждый прожитый здесь день лег тяжелым кирпичиком на душу, запылал внутри меня мой номер, к которому я даже привыкла!
Дракон молчал, ни о чем меня не спрашивал, ничего не подсказывал, лишь все быстрее кружил вокруг Пряжки.
Начали сниматься с северной стены и остальные драконы, встраиваясь в эту молчаливую круговерть.
Мелькали перед моими глазами стены крепости, пустые окна Корпуса, бойницы Перста.
Все тяжелее давила на меня Пряжка, туго спеленывая, погребая под собой.
И наконец родилось то, что так ждали от меня драконы:
– Я ненавижу тебя, Пряжка!!! – закричала я во весь голос, неимоверным усилием сбрасывая с себя эту тяжесть, вырываясь из пут. – Ненавижу тебя! Ненавижу!!!
Первый залп пламени вырвался из пасти золотого дракона, поджег Главный Корпус. Вслед за ним стали изрыгать ливни пламени на крепость другие драконы.
Пылал боярышник в саду, пылали крыши казарм, пылали деревянные перекрытия на крепостных стенах.
– Ненавижу тебя, ненавижу! – уже не кричала, а стоном стонала я от детской обиды за то, что чужая воля распоряжалась моей жизнью, обламывая под себя, склоняя и подчиняя.
Бешено кружащиеся драконы подхватили мой стон, превратив его в свой крик.
Горящая Пряжка замерла, противостоя этому крику, но потом вдруг лопнул, вдребезги разлетелся Перст, усеивая своими обломками все вокруг. И началось…
Тряслись, разламываясь и распадаясь, дома, со свистом отскакивали в стороны куски Главного Корпуса, рассыпались, словно песочные, башни по углам крепостных стен.
Наконец не выдержала, с ужасающим грохотом и гулом обвалилась прямо на Пряжку северная стена. И само основание Пряжки осело, утянув за собой ее обломки, как в воронку.
На месте неприступной крепости образовалась неглубокая дымящаяся яма, забитая черными спекшимися кусками стен и зданий.
Драконы по одному вырывались из закрученного ими вихря. Золотой дракон ушел последним – ему пришлось тяжелее всех, даже уничтоженная Пряжка стремилась удержать меня.
Но когда мы вырвались, все, что связывало меня с этим местом, рассеялось, как дым над ямой.
Пряжка лопнула.
Драконы опять расселись на скалах у входа в ущелье, на торчащих по краям его обломках северной стены.
– Спасибо.
– Спасибо.
– Спасибо.
Доносились до меня слова их благодарности.
Золотой дракон приземлился на дне самого ущелья, чуть ли не на том пригорке, под которым я некоторое время жила в ямке с прошлогодними листьями.
– Ну скажи, какой прекрасный вид наконец открылся! – сказал он гордо. – Ты только посмотри!
И правда, оказывается, мрачное с виду ущелье доверчиво распахивалось навстречу равнине.
И Пряжка тут была совершенно неуместной.
Я-то думала, мы провозились страшно долго и уже скоро утро, а оказалось, даже ночь еще не наступила.
Спрыгнув с дракона, я разминала затекшее тело и ноги и зачарованно смотрела на равнину, настолько непривычным было это зрелище.
И тут только поняла, чего еще не хватает помимо Пряжки: не было лагеря.
Сильные, как никто, уважают силу. Пока драконы рушили крепость, испугавшиеся ее жильцы быстро свернули палатки и тихо, без знамен и барабанного боя, отступили.
Глава тридцать четвертая
ПОСЛЕ СВЕРШЕНИЯ
После свершения крупных дел неизбежно наступает какая-то пустота. У людей, не у драконов. Утром, когда я бездумно жгла костер и пекла мясо многострадального барана на горячем камне, драконы начали разлетаться.
– Куда это они? – удивилась я.
– Они летят к себе, – объяснил золотой дракон. – Мы очень хотим продолжить спячку, но уже добровольно. Пока вас не станет. Вы же плохие соседи, я тебе уже говорил. А Пряжка удерживала нас, не давала улететь отсюда. Вот, кстати, и ответ на твой вопрос, почему нам так важно было разрушить Пряжку. Теперь мы окончательно свободны.
– А ты? – спросила я задумчиво.
– Я тоже могу лететь. Мы же не связаны обязательствами?
– Нет, – подтвердила я. – Я помогала вам, не оговаривая ничего взамен.
– Это было не очень разумно с твоей стороны, – сказал дракон.
– Почему? – пожала я плечами. – Я была в силах вам помочь, и я помогла. А только вы сами можете определить, имеете ли вы достаточно силы для помощи мне. Я не торгуюсь с драконами.
– И ты говорила, что драконы высокомернее людей?
– Мы быстро учимся. Я не высокомерна, я просто независима. Пряжки нет, выход свободен. Я могу уйти куда хочу.
– В пустую степь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80