– тут же обиделся дракон. – Идите, дайте мне прийти в себя".
Держа перед собой испачканные ладони, я не знала, что с ними делать.
– Судя по выкрикам, сияющим глазам и свободным рукам, кое-что получилось? – спросил Нож, которому надоело ждать, пока я открою рот.
– Да! – прорвало меня наконец. – Мы откочевываем в рощу, он ожил и говорит.
Нож с сомнением посмотрел на закрытые глаза и неподвижную голову дракона.
– Тебе виднее. Костры погасить?
– Не надо. Он говорит, пусть сами догорят.
Нож не удержался и еще раз посмотрел на голову по-прежнему бездыханного дракона.
– Передай ему, что мы очень рады, – сказала сестра, и мне стало смешно.
Теперь меня считают переводчиком с драконьего! "Передай им, что я рад не меньше, чем они", – ехидно сказал дракон.
– Он говорит спасибо! – вслух произнесла я. "Я этого не говорил", – тут же заявил дракон. "Тогда сам им скажи! – возмутилась я. – Тоже мне, нашли посредника!"
"Не буду говорить! Мне и тебя в качестве собеседника с избытком хватает!" – наотрез отказался дракон.
"Ну и глупо! – подытожила я. – Не успел ожить, а выпендриваешься. До вечера!"
Нож уже подхватил на руки сестру, упорно не доверяя это дело никому. Только теперь я наконец заметила, что ее роскошный раньше хвост стал короче ровно наполовину.
Сопротивленцы ушли.
Мне осталось только подобрать шкуру и куртку и поспешить за ними на новое место стоянки.
День мы провели в березовой рощице, образовавшейся благодаря тому, что по лощине тек ручей.
Я оттерла, точнее, почти оттерла смолу с ладоней. Местами прямо с кожей.
На обед была гороховая каша, сваренная в моем котелке.
– Это идея Светлой, – пояснил Нож, с аппетитом уплетая свою скромную порцию. – Каждый перед перелетом взял в карман по горсти сухого гороха. Как видишь, мелочь, зато теперь без еды не сидим. Эх, еще бы ты котелок побольше в своем мешке таскала, вообще бы была красота!
– Это чудо, что он у меня просто есть. Не до размеров, знаете ли, было.
– Вот что значит хозяйственная, образцово воспитанная девушка! – пел соловьем Нож. – А ты, Светлая, на что свой единственный выигрыш на бегах потратила? А?
– Отстань! – вежливо попросила сестра.
– Духи купила! – торжествующе заявил Нож. – Ну и где тот чудный запах?
– Я не знаю, где тот чудный запах, но этот котелок сейчас будет у тебя на голове! – взорвалась сестра.
– Это я пытаюсь пламя из нее извлечь, – громким шепотом пояснил Нож. – Мне небольшой дракончик тоже не помешает.
Ложка, пущенная меткой, наработанной в тренировках Сопротивления рукой сестры, просвистела через костер и треснула его в лоб.
Сопротивленцы веселились – видно, это было каждодневное развлечение, которое устраивал Нож для поддержания бодрого духа в остатках отряда.
После обеда часть народа вместе с Ножом ушла на разведку, часть готовила дрова для ночлега.
Помыв то, что считалось посудой, я заново надула шкуру, с помощью того паренька с башни мы устроили на ней сестру. Она так и сидела без сна всю ночь около меня, поэтому сейчас сразу уснула.
Мне не спалось, и я присоединилась к собирающим хворост.
Все это время я постоянно поглядывала в сторону холма – но там ничего не было видно, ничего не было слышно.
Дракон, я уверена, если бы хотел, вполне мог дотянуться своей мысленной речью до меня и в лощине, но он молчал.
Скорее бы вечер…
Глава тридцать девятая
КОГДА ЗАЖГЛАСЬ ЗВЕЗДА…
Когда наконец зажглась на белесом небе первая звезда, я заметалась и заторопилась со своей охапкой корявых веток, запнувшись о корягу, чуть не обронила ее на пути, но все-таки донесла до общей кучи. Нож с разведчиками еще не вернулись.
– Мне пора, – быстро сказала я сонной сестре и помчалась к холму.
Дракон уже не лежал на склоне, а сидел, подобрав крылья. И смотрел на небо.
– Здравствуй! – торопливо сказала я. – Ну, какие у тебя новости?
– Не торопись, вся ночь впереди, – остановил меня, не отрывая глаз от неба, дракон. – Чувствуешь, как накатывает ночная свежесть?
– Не чувствую.
– Значит, еще не успокоилась. Отдышись и посмотри на загорающиеся звезды.
Я постаралась унять скачущее сердце и подняла голову вверх. Начинающий темнеть небесный свод обрушился на меня.
– Великолепно, да? – мурлыкнул дракон. – А теперь о новостях. Я восстановился, но не до конца. Чтобы все было, как надо, сегодня ночью мы будем петь.
– Петь? – не поверила я. – Не умею я петь.
– Умеешь, – уверенно сказал дракон. – Просто не знаешь. А пока сними с меня свою веревку, я не могу петь с петлей на шее.
За время последних событий узел на веревке так затянулся, что я не могла развязать его даже зубами. Пришлось пустить в ход кинжал.
– А может, ты один? – робко сказала я, убирая кинжал в ножны.
– Драконы не поют одни, а мне больше не с кем. Это нужно, понимаешь, нужно, если ты хочешь, чтобы твое сидение около меня было не напрасным. Чего ты боишься?
– Не знаю.
– Ты видела, как мы поем?
– Видела.
– Тебе нравилось?
– Нравилось.
– Значит, нет никаких проблем.
Хотелось бы верить, но так считал только дракон. Совсем стемнело, и звезды горели над нами большие, яркие и манящие.
– Вот теперь пора, – сказал дракон. – Раздевайся.
– Что? – ошарашенно спросила я.
– Раздевайся, – повторил дракон.
– Зачем?!
– Не должно быть ничего лишнего, это мешает песне. Поешь ты, пою я, твоя съемная шкурка, насколько я знаю, петь не умеет.
– И трусы снимать? – в отчаянии пролепетала я.
– И трусы снимать, – безмятежно подтвердил дракон, а затем, почувствовав неладное, пророкотал возмущенно: – Клянусь крепкими яйцами, у вас и с этим проблемы? Да?!
– Да, – кротко кивнула я. – У нас не принято, понимаешь, не принято быть голыми.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80