Выйдя из отеля, он направился в сторону ветхого строения, на которое уже давно точил зубы окружной департамент безопасности зданий, а мусвиллское туристическое агентство нарадоваться на эту хибару не могло. Капитан Флогт, с обычной щетиной на лице и в потрепанной морской фуражке, сидел в дальнем углу магазина, курил вонючую трубку и отхлебывал из бутылки. Среди кучи ржавых и покрытых плесенью морских суденышек, которые окружали владельца, только очень терпеливый коллекционер мог найти что-нибудь действительно ценное. Некоторые из этих выставленных на продажу обломков годами валялись в мусоре.
Рядом с капитаном, угрожающе поблескивая, лежал какой-то острый предмет, то ли гвоздь, то ли нож, и Квиллер решил соблюдать безопасную дистанцию.
Он приступил к интервью:
– Доброе утро, капитан. Я из газеты, Я так понял, что вы вовсе не отставной капитан, а отставной плотник.
– Что-что? – прокаркал капитан, проявляя признаки самого живого внимания, которых раньше у него никогда не наблюдалось.
– Правда ли, что вы работали плотником на верфи близ Перпл-Пойнт, до того как с большой выгодой приобрели себе землю?
– Понятия не имею, о чём ты говоришь, – проскрипел старикашка, энергично помахивая трубкой.
– Кажется, вы живете в доме, который построили сами из стройматериалов, украденных с верфи. Это так?
– Не твоё дело.
– Это ведь у вас есть злая собака, которая, несмотря на запрет, бегает без намордника и без поводка?
Изрыгая какие-то морские ругательства, старик приподнялся.
Квиллер подался назад.
– Вы когда-нибудь попадали под суд из-за вашей собаки?
– Убирайся отсюда! – взревел капитан Флогг, дотягиваясь до острого предмета.
В этот момент в магазин ввалилась ватага весёлых туристов, и Квиллер быстро ретировался, довольный первым успехом. Он планировал продолжить серию каверзных вопросов и дразнить капитана до тех пор, пока тот не расскажет всё как есть. Возможно, туристическое агентство этого и не одобрит, но для «колонки Квилла» получится очень хороший материал при условии, что все бранные выражения будут исключены.
Когда он вернулся домой, его встретил взволнованный Коко, а Юм-Юм сидела, сжавшись в комочек, и испуганно смотрела по сторонам. Чтобы привлечь внимание, Коко, громко мяукая, стал носиться по дому, и Квиллер быстро осмотрел все помещения. Одна большая комната одновременно служила гостиной, столовой, кухней и баром; там всё было в порядке. В ванной и в угольной яме – тоже.
– Что такое, Коко? – спросил Квиллер, – Сюда приходил кто-то чужой? – Он чувствовал себя неспокойно из-за того, что у Глинко был ключ от дома. Неизвестно, сколько ещё человек имеют доступ к этому ключу. – Что ты хочешь мне сказать, старина?
Вместо ответа кот взобрался на бар и оттуда на кухонную стойку. Квиллер стал смотреть внимательнее и обнаружил мокрое пятно. Обычно на крашеных половицах могло оставаться немного воды, но сейчас здесь была целая лужа! Квиллер сначала предположил, что это натворили коты, опрокинув или разбив что-нибудь, но тут же отказался от этой мысли; сиамские коты – создания слишком утонченные, чтобы их можно было обвинить в таком проступке.
Открыв дверцу над раковиной, Квиллер увидел, что внутри всё затоплено, и услышал тихий плеск воды.
Охая, он бросился к телефону.
– Ха-ха-ха! Потоп! – воскликнула веселая миссис Глинко. – Хорошо, мы вышлем кого-нибудь.
Через пятнадцать минут приехал всё тот же фургон, покрытый в основном ржавчиной, а не краской, и из кабины выбралась Джоанна.
– Протекает? – вяло спросила она и нырнула под раковину. – Эти трубы очень старые?
– Дом построили семьдесят пять лет назад, – пояснил Квиллер.
– Под раковиной нет лаза вниз. Как мне туда попасть?
Он показал Джоанне люк. Она с легкостью подняла тяжёлую крышку и полезла в дыру. Коко тоже норовил попасть туда, и его трижды пришлось прогонять. Спустя какое-то время Джоанна выбралась вся в паутине, что-то приладила под раковиной, снова спустилась в подпол, открыла там вентиль, выбралась и предъявила счёт. Квиллер заплатил тридцать пять долларов, а расписку написал на двадцать пять. Это делало его соучастником мелкого мошенничества, но он больше симпатизировал Джоанне, чем Глинко. Квиллер успокоил себя, решив, что разница в десять долларов может считаться чаевыми.
– А что под полом? – поинтересовался он.
– Там можно только ползать. Песок, трубы, баки и много пауков. Пыли тоже.
– Не может быть, чтобы тебе нравилось там ползать.
– Однажды я вот так наткнулась на змею. А мой папа – на скунса. – Джоанна обвела взглядом убранство дома, и на её безучастном лице не промелькнуло ни тени заинтересованности, пока она не увидела Коко и Юм-Юм, сидящих на диване. – Милые котики.
– Они совершенно домашние и почти не выходят на улицу. Если тебе когда-нибудь случится прийти сюда в моё отсутствие, не выпускай их! По соседству живет злая собака.
– Я люблю животных, – сказала Джоанна. – Когда-то у меня жили дикобраз и сурок.
– А как называются здешние жёлтые птички?
– Дикие канарейки. У вас под полом много бурундуков. У меня тоже живут бурундуки и лиса.
– Необычные питомцы, – прокомментировал Квиллер, думая, не занесла ли она на своих сапогах какую-нибудь заразу в дом.
– Однажды я спасла двух медвежат. Какой-то охотник застрелил их мать.
– А тебе разрешили держать диких животных в неволе?
– Я никому об этом не говорю, – пожала плечами Джоанна. – Скунс был почти мёртвым, когда я нашла его. Я кормила его из пипетки.
– Где же ты их всех держишь?
– За домом. Медвежата умерли.
«Очень интересно, – подумал Квиллер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11