Обманчивое спокойствие отца окончательно лишило Катю разума.– Да Семен Григорьич – золотой человек! – закричала она в каменное его лицо. – Он бы с мамы пылинки сдувал! Еще бы не счастье! Это ты вот – горькое горе!В раскрывшуюся могилу ухнуло все – покаяние перед Майей, ее умиротворяющие речи, решение идти с повинной. Туча бесов ринулась в душу Багрова.– Та-ак… – протянул он, зверея под их натиском. – Так, Майя Петровна… Поверил, развесил уши… Иудиным поцелуем предала. «Иди, объявись». Чтобы, значит, место очистить!.. Ну, все. Кланяйся мамаше! Да пусть своему Загорскому учебник географии в гроб положит! Еще, поди, заблудится на том свете!Он круто и четко развернулся и стремительно двинулся прочь от дочери, от города, от жены.Разумеется, Катя не сознавала, что делала. Она просто закатывала скандал, чтобы дать выход накипевшему и спровадить отца. Накипело много, за полгода его заключения особенно, а за последние дни – прямо невыносимо. И она надеялась избежать хотя бы той бури пересудов, которая подымется, если его заберут «на дому». На этом Катя «зашкалилась».И только сейчас поняла, на чем «зашкалился» отец, зачем – за кем! – рвался на волю. И что она порушила удачным скандалом. В ней взыграла лихая кровь, а отец воспринял злые реплики как откровение, как наконец-то достоверно узнанную правду.– Папа! Папа, погоди!.. – не своим голосом завопила она и побежала следом.Растолковать ему… признаться, что врала со зла… Семен Григорьевич готовил к экзаменам не ее отдельно – целую группу… мама никогда не звала его во сне… и совершенно ничего между ними не было…Но Багров удалялся, Катя отставала. Отчаявшись, повалилась в сугроб. Когда вернулось дыхание, побежала обратно.Дома записка от мамы добила ее: «Катюша, где ты? Приходи в милицию повидаться с отцом. И, пожалуйста, будь с ним поласковей».
* * * В дежурную часть возвратилась первая, затем вторая группа захвата во главе с Гусевым. Обе разочарованные.Конопатый связной сообщил, что Майя Петровна вернулась домой и, не раздеваясь, снует по кухне, а Кати пока нет. С ним послали кого-то из освободившихся людей; решено было не выпускать из виду жену и дочь Багрова: их вечерняя суета вызвала сомнения.Так что дежурка встретила Майю Петровну удивленным и выжидательным молчанием.– Добрый вечер, – сказала та с порога; она несла аккуратно перевязанный сверток и старенькую сумку со сломанной молнией, полную консервных банок, пачек сахара и другой провизии.– Здравствуйте, Майя Петровна… – отозвалось несколько голосов.Томин с любопытством всматривался в жену Багрова. После всего о ней слышанного ему рисовалось нечто яркое, впечатляющее. А в Багровой не было даже «изюминки». Никакого женского задора, кокетства. Хорошее лицо, спокойное благородство в повадке. Вроде бы не из тех, вокруг кого разыгрываются «роковые страсти-мордасти».Томин представился.– Вы по поводу моего визита?– А-а, Лена мне говорила… – не поняла она. – Нет, я не к вам.По лицам присутствующих догадалась, что ее появление неожиданно и, следовательно, мужа в милиции еще нет.– Михаил в городе. Сейчас он придет… Я принесла теплые вещи и продукты. Надеюсь, это можно?Обращалась она к дежурному как наиболее, очевидно, знакомому.– Вы видели мужа? – скорее всех отреагировал Томин.– Да.– Где?– У Василия Васильевича Полозова, – сообразив, что заправляет тут Томин, сосредоточилась на нем.– У деда Василия! – ахнул в досаде Гусев.– Как вы узнали, что он там?– Василий Васильевич записку принес.Томин укоризненно покосился на дежурного, тот развел руками:– Думал, сороковины…– Да-а… Старика Полозова мы не предусмотрели! – корил себя Гусев.– Сколько времени назад вы расстались? – Томин задавал вопросы быстро, чтобы получить ответы раньше, чем Багрова оценит ситуацию.– С полчаса примерно… нет, больше.– И он сказал, что явится в милицию?– Он обещал.– Сколько ходу от Полозова до вас?– Минут двадцать – двадцать пять, – отозвался за нее Гусев.– От Полозова забежали домой и прямо сюда?– Да.– Дома пробыли долго?– Вот только собрала…– Ровно четверть часа, – доложил от дверей мальчишеский голос.Это конопатый связной – согласно инструкции «контролировать передвижения» домочадцев Багрова – притопал за Майей Петровной.– И до милиции от вас ходу… Быстро шли?– Нет.– Тогда еще пятнадцать, – определил сам Томин.– Имеем пятьдесят минут, как минимум, – подытожил Гусев. – Напрямик от Полозова сюда два раза можно гуляющим шагом поспеть.– Михаил вот-вот будет, – старалась убедить присутствующих Багрова. – Он понимает, что это единственный выход в его положении.– Пора бы уже, Майя Петровна, если решил.– Ну… надо и с духом собраться, Алексей Федорович.Томин прислушался к себе… нет, не приближался Багров к милиции… все это розовые мечты – будто он мирно сдастся на милость правосудия.Гусев нетерпеливо переступал с ноги на ногу.– Да, конечно, – сказал ему Томин.И Гусев спешно отошел, чтобы сколотить группу и отправить к деду Василию. «Необходимо, но безнадежно», – мельком подумалось Томину.– Муж объяснил вам цель побега? – осведомился он, отвлекая Багрову от суеты за ее спиной.Под нацеленными со всех сторон взглядами Багровой стало душно. Она расстегнула пальто, сдвинула с головы платок.– Пусть Михаил сам расскажет. Избавьте меня…– Только одно: Калищенко замешан? – тихо спросил Томин.Она немного отвернулась и кивнула. Томин спросил еще кое-что, осторожно уточняя суть происшедшего между супругами объяснения. Женщина говорила с неловкостью, через силу.Помещение заполнялось сотрудниками, которые пачками прибывали с пустых адресов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32