Порой слова на свитках сливались, и тогда она и вовсе не могла уловить смысл фраз.Но гораздо сильнее, чем тепло, запах и взгляды Галена, на нее влияло некое ощущение, в котором Келлер сначала никак не могла разобраться. Потом поняла – единство, почти осязаемое напряженное поле, возникшее между ними. Казалось, потрескивает наэлектризованный воздух, приподнимая короткие волоски на руках Келлер. Как ни старалась она отмахнуться от этих ощущений, все напрасно.А тишина лишь усиливала напряжение.«Надо что-то сказать, – решила Келлер. – Неважно что, главное, чтобы он понял: на меня все это не действует».Она уставилась на пергамент, уже начиная его ненавидеть. Если бы удалось найти в этих свитках что-нибудь полезное…И вдруг Келлер увидела то, что искала, на листе, который в эту минуту держала в руках.– Гален, смотри – это самые древние рукописи, в них речь идет о драконах. Говорится и о том, на что способны драконы, что им подвластно, кроме черной энергии. – Она начала читать, запинаясь на малознакомых словах: – «Дракону достаточно прикоснуться к любому зверю, чтобы принять его облик, узнать все, что известно этому зверю, обрести все его умения. Число обличий, которые он может принимать…» Кажется, следующее слово означает «бесконечно». «Следовательно, он истинный оборотень, единственный, достойный этого звания». – «Число обличий, которые он может принимать, бесконечно…» – повторил Гален, заметно волнуясь. – Знаешь, в этом есть смысл. Тот же дар унаследовали и члены Первого Дома, только у них он довольно слабый. Мы можем выбрать облик любого зверя – но только в первый раз. А потом нам приходится перевоплощаться именно в этого зверя.– Тебе надо лишь прикоснуться к зверю, чтобы принять его облик? – спросила Келлер.Гален кивнул:– Так мы делаем выбор. Но истинный дракон может прикасаться к чему угодно и принимать внешний вид любого предмета, мало того, он может менять облик бесчисленное количество раз…– Да. Значит, выследить дракона почти невозможно, – вздохнула Келлер.С началом разговора напряжение в комнате рассеялось, и она немного успокоилась. По крайней мере, слова не застревали у нее в горле.Но Гален вдруг придвинулся ближе, заглянул в ее лист.– Интересно, говорится ли здесь что-нибудь о том, как отличить… Подожди, Келлер, посмотри на нижние строчки.Ей пришлось наклонить голову к листу, и волосы Галена скользнули по ее щеке.– Какие?– Там говорится что-то про рога, – как в лихорадке бормотал Гален. – Ты знаешь этот язык лучше, чем я. Что это за слово?– «Независимо» ? Нет, не так… – Она начала читать: – «Но какой бы облик ни принимал дракон, его всегда можно узнать…» – «…по рогам», – подхватил Гален.Они закончили читать вместе, помогая друг другу:– «На лбу у дракона бывает от одного до трех рогов, в редких случаях – четыре. Эти рога… – оба невольно повысили голос, – вместилище его силы, которую отнимают колдуньи, захватывая драконов в плен и лишая их способности превращаться». Оба замерли, глядя на пергамент, – эти минуты показались Келлер бесконечными. Гален больно стиснул ее запястье и тихо выговорил:– Вот он. Вот ответ. – Он поднял голову и слегка встряхнул ее руку: – Да, это решение! Келлер, мы нашли его!– Тише! Ты переполошишь весь дом. – Но его радостное волнение уже передалось Келлер. – Дайка подумать… Да, у Аждехи могли быть рога. Его волосы были растрепаны, они падали на лоб. Помню, это показалось мне странным. В остальном он был опрятен.– Теперь понимаешь? – Гален ликующе рассмеялся.– Да. Но ты представляешь себе, как трудно лишить дракона его рогов?– Какая разница! Келлер, перестань хмуриться, порадуйся со мной! Мы же нашли ответ. Нам известно уязвимое место драконов. Мы знаем, как бороться против них!Келлер была не в силах сопротивляться: радость Галена оказалась заразительной. Чувства, погребенные в глубине ее души, разом вырвались наружу. Она пожала руку Галена, стараясь не выдать внутренней дрожи.– Это сделал ты, – сказала Келлер. – Ты обнаружил эти строки.– Но они на твоем листе. Их могла бы найти и ты.– А ты первым предложил изучить свитки.– А ты… – Он вдруг осекся и с улыбкой посмотрел ей в глаза.Их лица разделяли всего несколько дюймов, и они говорили шепотом. Глаза Галена цветом напоминали летние листья, ярко-зеленые, с явно обозначившимися зелеными прожилками.И вдруг его лицо исказила боль. Он по-прежнему смотрел на Келлер, сжимал ее руку, но глаза его стали печальными.– Ты – единственная… – наконец тихо произнес он.Келлер сжалась.– Не понимаю, о чем ты говоришь.– Ты все понимаешь.Он произнес эти слова так просто, так убедительно, что возразить было нечего.Но Келлер стояла на своем:– Послушай, Гален, если ты о том, что случилось в библиотеке…– Наконец-то ты признала, что там что-то случилось!– …тогда я не понимаю, что с тобой стряслось. Мы оба оборотни, в ту минуту мы утратили способность рассуждать здраво. Находились в состоянии стресса. Пережили минуту… физического влечения. Так бывает иногда, но не следует воспринимать все это всерьез.Гален внимательно посмотрел на нее:– Значит, ты убедила себя, что это была «минута физического влечения»?И в самом деле, Келлер почти удалось убедить себя, что между ними ничего не было.– Я же объяснила, – продолжала она хриплым голосом, – любовь – удел слабых. А мне чужда слабость, я никому не позволю заставить меня стать слабой. И потом, при чем тут ты? У тебя уже есть невеста. Илиана отважна, добра и прекрасна, скоро ее могущество будет безмерным. Чего же еще ты хочешь?– Ты права, – кивнул Гален. – У нее множество достоинств. Я уважаю ее, восхищаюсь ею, даже люблю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51