В ярости коротышка-майор отсалютовал и бросился прочь. Вся его команда погрузилась в джипы, и они понеслись по аэродрому, тарахтя на стыках бетонных плит. Полковник Текс с усмешкой проводил их взглядом.
– Давай уйдем куда-нибудь в тень, – предложил он. – Мне хочется услышать все подробности. А потом мы навестим доктора Фрэнсиса. Наш отдел по гражданским делам предоставил ему субсидии для расширения детского приюта.
В темном прохладном ангаре за банкой ледяной кока-колы я поинтересовался, не пострадает ли кто-нибудь из американцев из-за этого происшествия. На этот раз полковник был менее сдержан. Он мне объяснил: когда спецподразделения намеренно игнорируют приказы вьетнамской армии, это может плохо кончиться. Полетят кое-чьи головы, нас всех тут посмещают от генералов до сержантов. Народ так и ждет, чтобы только взять все эти наши подразделения и вышвырнуть нас из страны.
– К счастью, мне кажется, что на этот раз все обойдется. Вьетнамская контрразведка боится только одного, кроме физической опасности, это потерять лицо.
Полковник Текс поднялся и потянулся.
– Ладно, давай заглянем в госпиталь, посмотрим, как там дела у доктора Фрэнсиса. Он пообещал пристроить наших пленных вьетконговцев на ближайшие десять лет, по крайней мере.
Нескромный мистер Помфрет
Не знаю, что бы мы делали без маленьких, юрких высокоманевренных вертолетиков, которые стрекозами носились в небе Вьетнама над джунглями, перевозя раненых и припасы. Больше сотни американцев были спасены этими крохотными неутомимыми тружениками войны. Не менее дюжины офицеров просили меня передать привет мистеру Помфрету, который служил хозяйственником в самой северной точке базирования американских войск. Все они в один голос говорили, что каждый из них с удовольствием отправился бы в экспедиционный корпус, пока в нем работает мистер Помфрет на своем маленьком легком вертолетике.
Когда я встретил Помфрета в комнате отдыха для летчиков, я ожидал увидеть человека из легенды. Примерно с таким же ощущением я познакомился с первым в моей жизни зеленым беретом. Лишь какое-то время спустя начинаешь понимать, что в нем не девять футов роста и он не силен как бык. Просто он учился немного лучше других рядовых солдат и оказался храбрецом. Так же и мистер Помфрет, он всего лишь знал свою машину; гораздо лучше других и был очень храбрым человеком.
Худощавый, с большими блестящими глазами и густыми светлыми волосами цвета ржаной соломы, он выглядел лет на сорок, хотя на самом деле ему было гораздо меньше. Его лицо старили глубокие морщины, залегшие в уголках глаз и рта, поскольку, летая над джунглями, ему все время приходилось с напряжением всматриваться в густую лесную поросль. Рядом с ним сидел рыжий лейтенант. Я представился и назвал несколько имен друзей, которых мистер Помфрет с риском для жизни вытащил из опасных передряг.
– Итальянчик Пасселли? – с удовлетворением вспомнил Помфрет. – Ну и как поживает этот прохвост? Кишки в порядке?
– Лучше прежнего, – откликнулся я. – Он просил передать, что вернется как можно быстрее.
– Пасселли. – Помфрет покачал головой. – Сукин он сын. Вьетконговская пуля угодила ему прямо в живот, – объяснил Помфрет молоденькому лейтенанту, смотревшему на него с нескрываемым обожанием. – Чертова пуля угодила в пряжку, вспорола брюхо. И как ты думаешь, что делает этот мерзавец? Хватает радио и вызывает помощь медиков для себя и трех раненых вьетнамцев. Придерживая кишки рукой, он заставляет этих вьетнашек расчистить посадочную площадку, устраивает для меня дымовой сигнал, помогает вьетнашкам первыми подняться на борт, забирается сам и теряет сознание. Когда же я неделю спустя пришел к нему в госпиталь, он умудрился стащить свою одежду и хотел, чтобы я тайком прихватил его в часть.
– В этом весь Пасселли, – согласился я.
И тут мне самому пришлось убедиться в правоте сплетен, что скромность не относится к недостаткам мистера Помфрета.
– Это самые лучшие парни, которых мне когда-либо приходилось знать, – сказал мистер Помфрет. – Не знаю, что бы с ними со всеми сталось, не будь меня. Нет такого сукина сына, которому я мог бы доверить отправиться в самое пекло. – Он полуобернулся к лейтенанту. – Не считая вас, конечно, сэр.
Лейтенант, которого Помфрет представил как лейтенанта Николса, так и просиял от похвалы.
– Этот лейтенант, пожалуй, единственный из всех здешних вертолетчиков, в котором я уверен настолько, что теперь мог бы спокойно вернуться домой в Штаты и безмятежно спать по ночам. Два года я торчу здесь из опасения, что найдется какой-нибудь трус, который не рискнет спасать других. Но теперь... – и он улыбнулся Николсу, – моя старушка будет вам весьма благодарна, сэр.
Звякнул телефон в углу, и авиационный капитан поднял трубку. Помфрет немедленно вскочил, глядя, как капитан наносит координаты, которые ему диктовали. Затем он громко в трубку произнес:
– Майор Салливен, я не могу приказывать пилотам. Облачный потолок слишком быстро падает, и уже почти семнадцать ноль-ноль. Военно-морская авиация не согласится выслать грузовой вертолет даже при боевом сопровождении... – Голос капитана оборвался и с коротким "да, сэр, он здесь" передал трубку Помфрету.
Тот пару минут выслушивал и потом тихо повторил:
– Сегодня это единственный шанс выбраться оттуда, – потом: – О'кей, я попробую, сэр, – и после паузы: – Извините, сэр, я не могу вас дожидаться. Я буду в воздухе через пять минут.
– Лейтенант Николе, – сказал Помфрет, вешая трубку, – вы хотите лететь со мной в Кхамдон? Ранило капитана. В грудь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122