Выпить как следует нельзя, еда самая обычн
ая, день потерян, но может возникнуть н е ч т о. Или услышишь что-нибудь важн
ое из нашей художнически-культурной жизни: о готовящемся конкурсе, о хле
бном заказе, который потом постараешься схватить или хотя бы передать ко
му-нибудь из своих, нужных друзей, а такие вещи не забываются, познакомишь
ся с человеком, который может пригодиться в дальнейшем. А помощь в нашей ж
изни может возникнуть любая, ведь все в молодости нужно: и новая машина, и
стройматериалы для дачи, и сменить талон в водительских правах, и органи
зовать путевку, и попасть в зарубежную поездку. "Надо терпеть, Семираев",
Ц говорил я в эти минуты себе. Тратился на подарок, улыбался престарелым
женщинам, старался нравиться, делал вид, что крепко пью, строил из себя руб
аху-парня, эдакого милягу, самородка, пришедшего с котомкой в Москву, гово
рил с подвыпившими мужиками о хоккее, о футболе, о счете матча Карпов Ц Ко
рчной, об этих ненавистных мне предметах, потому что уже тогда, нет, еще ра
ньше, с молодых лет, с первого курса института, меня интересовало только о
дно Ц мое будущее, слава, к которой я должен был протиснуться и пробиться.

Прием был назначен на дневные часы, на даче, среди берез. На сколоченных из
досок столах среди полянки стояли бутылки, блюда с ветчиной, салатами из
ресторана, соленой рыбой, помидорами, редиской, луком. Возле забора, в углу
огромного дачного участка, шофер знаменитости жарил шашлык, доставая из
пластмассового голубого ведерка и нанизывая на шампуры кусочки барани
ны. Запах паленого мяса пронизывал окрестности.
Было человек сто пятьдесят. Народ постоянно подъезжал. Проезд к даче был
заставлен машинами с изнывающими на жаре шоферами. Присутствовали бале
рины, генералы, писатели, ученые, врачи, сфера обслуживания: от портнихи хо
зяйки до дантиста знаменитого композитора. Я ходил в этой толпе, часто чо
кался Ц доверие всегда вызывает хорошо пьющий человек, Ц часто чокалс
я, но не пил, перекидывался со знакомыми невинными анекдотами, приглядыв
ал возможных заказчиков, улыбался, слушал.
Гости табунились по интересам. Было суетно, разобщенно, лениво. Такое мое
фланирование по саду продолжалось довольно долго, пока я не почувствова
л, что происходит нечто неожиданное. Все как-то напряглись, встрепенулис
ь и начали подтягиваться к высокой стройной женщине лет тридцати, только
что вошедшей в садовую калитку. Я сразу зафиксировал: острый пронзитель
ный профиль, черные прямые волосы, разделенные пробором, мрачноватые гла
за, утонувшие в глубоких глазницах. Послышалось, как рокот: Сусанна, Сусан
на. Экстравагантное имя я отнес за счет восточного происхождения вошедш
ей, а всеобщее внимание расценил по-другому: "Чья-нибудь дочь, восточная к
няжна..".
Ц Кто это? Ц переспросил у стоявшего рядом хозяина.
Ц Неужели ты не знаешь? Ну, это та, которая лечит. Та самая, которая стажиро
валась у великой Джуны и, говорят, уже ее переплюнула.
Это теперь "та самая" мне ясна и понятна. Это теперь я знаю ей цену и цену ее
дорогостоящей упаковки. Ну что ж, сам создавал ей оправу, ставил декораци
и, помогал придумывать постоянную маску. Разве сравнишь сегодняшнюю Сус
анну с той дилетанткой: какая уверенность в себе, какие позы, каков салон,
в котором она принимает гостей, в котором она варит свою известность!
На наших двух верхних этажах особнячка все четко разграничено. Конечно,
никаких видимых демаркационных линий нет, но исторически сложилось: вер
х мой Ц впрочем, домашние давно ко мне в мастерскую не поднимаются, Ц а в
низу, в квартире, неприкосновенной является комната Маши. Она всегда быв
ает очень раздражительна, когда, даже предварительно постучав, заходишь
к ней.
Сусанна же человек общительный. В трех комнатах, которые числятся за ней,
все полно какой-то нелепой чертовщины. По стенам висят африканские маск
и, не подлинной, конечно, старины, а нечто, что для современных туристов аф
риканцы строчат со скоростью конвейера. Висят всякие амулетики, картинк
и и масса самых плохоньких, до олеографий, икон. Сусанна сумела завесить и
ми всю стену в столовой, вынеся кое-что в коридор, откуда, кстати, я забрал в
мастерскую прекрасный натюрморт Осмеркина. Под этой экспозицией "ритуа
льных" изображений стоит огромное резное кресло XVIII века, которое Сусанна
тоже добыла где-то на периферии жизни, а рядом с креслом тяжелая китайска
я ваза, в которой небольшое опахало Ц все не так просто. В кресле она восс
едает во время своих публичных вечеров, "наложения" рук и предсказательн
ых сеансов, а об особых функциях опахала я узнал сравнительно недавно. В к
ульминационный момент своих врачеваний и ученых сборищ Сусанна с опаха
лом в руке часто гасит свет, нажимая ножкой на напольный выключатель тор
шера. Свет меркнет лишь на мгновение: Сусанна предупреждает гостей, что э
то делается для сосредоточения, для облегчения медитаций, но за это мгно
вение Сусанна Ц в ее руке все время колышется опахало Ц в темноте подни
мает опахало кверху и за своей спиной легко проводит им по иконам, картин
кам и медальончикам.
Потом вечер продолжается в зависимости от программы, но в самом конце, ко
гда включается люстра и Сусанна появляется из кухни, толкая перед собой
легкий столик с закусками и парой бутылок сухого вина, кто-нибудь обязат
ельно заметит: все амулетики и иконки на стене висят уже не в прежней стро
йности, а перекошены, скособочились. Все внимательно рассматривают данн
ый феномен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45