Особенно за ко
личеством не гонись, но по всем правилам: венок, лента, овации, пресса, стат
ья в энциклопедии. До основного издания дело пока не дойдет, я согласен и н
а статью в "Ежегоднике". И хватит шутковать. Отпущенное для вас, миледи, вре
мя истекло.
Сейчас Ц Славик. Режим наибольшего благоприятствия. Он мой ученик, жени
х моей дочери. А родственникам надо помогать.
Славик вошел в кабинет со своим плоским чемоданчиком, который называют п
очему-то "дипломат". Значит, не заходил в реставрационную и не считает нуж
ным скрывать, что сегодня опоздал. Пока он шел к столу, я заметил, что он бле
днее обычного. И еще совсем уже дурацкая мысль пришла мне в голову. Как все
гда, Славик весь был чистенький, вымытый, ботинки блестели, на брюках стре
лки, рубашка отменной свежести. Когда же он успевает так утюжиться? Кто ст
ирает ему рубашки и пришивает пуговицы?
Но расслабляться на этих легких бытовых соображениях я не стал. Крепкие
широкие скулы на лице моего ученика каменели более обычного, а далеко по
ставленные глаза суховато блестели. Как трудно с этими непредсказуемым
и личностями. Что задумал этот крепыш? Решил сдать мать в больницу для хро
ников и уезжает на Северный полюс? Сделал гениальные иллюстрации к "Маст
еру и Маргарите" и бросает работу? Пришел меня убить? Просить денег? Мирить
ся? Но при всех условиях Ц спокойствие. Выигрывает не тот, кто сбивает одн
у за другой пешки противника, а кто ставит мат королю. Как хорошо, что Иван
Матвеевич вовремя позвонил: один ход в запасе у меня уже есть.
Ц Юрий Алексеевич, я пришел вам сказать… Ц начал Слава.
Ц Бог с тобой, Слава. А где здравствуйте?
Инициатива уже в моих руках.
Ц Здравствуйте, Юрий Алексеевич.
Ц Как мама, Слава?
Не наградил Бог меня большим умом, не дал то, что называется большим талан
том. Я середняк. Но именно поэтому мне пришлось работать, защищаться. Мои с
верстники были талантливы, но ленивы. Гениальны, но пили вино и без разбор
а любили женщин. Я люблю только свое будущее. Им не надо было доказыв
ать , что они художники божьей милостью. А мне пришлось имитировать
ум Ц и я взял начитанностью, талант я взял работоспособностью, точным ра
счетом, терпением. Их всегда любили окружающие потому, что они таки
е . А я заставлял себя уважать и любить. Я должен был знать людей. Высч
итывать каждую их реплику и движение, аккуратно подыгрывать и, якобы спо
ря, соглашаться. Они говорили, витийствовали, дискутировали во время наш
их студенческих застолий, а я молчал. Я открывал рот только в том случае, е
сли за вечер собирал фразу, которая, будучи выкинута на стол, производила
впечатление козырного туза. А теперь даже я говорю про себя: интуиция. А ин
туиция Ц это лишь опыт, знания, железное терпение и чугунный зад.
Интуиция меня не подвела.
Ц О маме я и пришел с вами поговорить.
Я замолчал. Не надо помогать человеку у тебя просить. Иначе наполовину ты
сам становишься просителем.
Ц Врач сказал, что… Ц Боже мой, какой белый стал Слава!
Ты можешь не договаривать, мой мальчик. Ведь человеческое не чуждо и мне. Х
отя, конечно, мама Ц это единственное в мире существо, которое поймет и пр
остит. Только мать и могла простить меня. И сейчас тоже на том свете Ц есл
и есть тот иной свет Ц она молит за меня. Ну, так что сказал врач?
Ц Врач сказал, что все з а к о н ч и т с я в течение одной-двух недель. Я бы хот
ел, Юрий Алексеевич, чтобы на работе…
Ц Все ясно, Слава. С сегодняшнего дня ты на работе находишься столько, ск
олько сочтешь нужным. Мы тебе будем отмечать табель. Если тебе нужны день
ги, обращайся ко мне. У меня сейчас есть. Если не будет Ц найду. Не благодар
и. Экономь силы. Помни: я на тебя рассчитываю. Ты же давно хотел посмотреть
Париж? Летом на два-три месяца мы с тобой туда поедем: мне предложили там р
аботу. А кого же брать в помощники, как не собственного ученика? Иди, Слава,
быстро. Каждую минуту ты должен быть с мамой. Закрой рот, не благодари. Быс
тро. Чтобы через минуту тебя в музее не было. Быстро! Быстро!
Здесь я на него почти кричал.
Он никогда не слышал, чтобы я кричал. Я не умею кричать. Это последнее оруж
ие, и я знаю, что на окружающих, привыкших к моему тихому, выработанному мн
оголетней привычкой сдерживаться, интеллигентному, мягкому голосу, это
действует оглушительно. Здесь тоже есть свой механизм. Я начинаю т о к о в
а т ь, внутри оставаясь совершенно холодным, развязываю одну за другой на
крепко завязанные узелки на тайничках души и природной психики: глубоко
дышу, сжимаю кулаки, физически напрягаюсь Ц и вдруг рождается крик. Я пре
дставляю, что у меня краснеет лицо, меняется выражение глаз. Но внутри я сп
окоен и могу остановить себя в любой момент. Где-то я читал, как Сальвини с
семнадцатилетней Яблочкиной играл "Отелло" в Малом театре. В финальной с
цене, когда в ужасе замер зал, этот ужас перед диким Мавром, с пеной на губа
х стискивающим ей горло, передался и актрисе. И уже неподдельный, неактер
ский, а животный, человеческий страх прочел Сальвини в глазах юной партн
ерши. Тогда великий трагик неслышно для зала по-французски шепнул ей: "Не
бойтесь, дитя мое". Кажется, по современной актерской терминологии это на
зывается школой представления. Как называется, бог с ним, важно, чтобы шко
ла действовала.
Я смотрел на солдатски крепкую спину Славки, когда он покидал мой кабине
т, и думал, а шейку-то ты, сынок, держишь уже не так прямо. Благодарность Ц э
то, милый, то, что тебе не дано перешагнуть. Слабачок ты в этом. Не дано. Тепе
рь и будешь долго бежать за мною, вывозя меня к славе, к венцу жизни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45