– Хорошо. Спасибо.Судя по интонации, Фрэнк отвлекся, и Кирсти это мгновенно улавливает. При всей своей шеффилдской простоватости она отменно чувствует настроение.– Что-то не так?Письмо скользит через стол к ней.– Вот чего хочет мистер "Лично".Кирсти быстро прочитывает листок, и глаза ее расширяются.– Судя по всему, он псих.– Я тоже так думаю.– Но... все-таки трудно быть уверенным...– И я так считаю.– Нам нужно обратиться в полицию.– И опять же – я думаю то же самое.Полиция. Кейт. Что бы сказала она, покажи он это письмо ей?Фрэнк выглядывает в окно. Матери и дети подъезжают к школе напротив, дорога наполовину заблокирована автомобилями. Раздраженный шум двигателей накладывается на высокие детские голоса. Он пытается абстрагироваться от этих звуков, чтобы попытаться разобраться со свалившейся на него неожиданностью, и тут, столь же неожиданно, его недавняя мысль обретает плоть. Он видит свою дочь, как и в прошлый раз закутанную на манер Скотта в Арктике. Руки ее высовываются из плотных шерстяных рукавов, хотя на улице такая же жара, как вчера.Должно быть, она простудилась или что-то в этом роде.Она держит за руку маленького мальчика. Лео, нет сомнений. Бронах не раз рассказывала Фрэнку, какой у него замечательный внук.Он чувствует, как у него перехватывает дыхание. Перед ним его дочь, которая сама стала матерью ребенка, нуждающегося в ее любви и заботе. А когда-то Кейт так же нуждалась в любви и заботе Фрэнка, но если теперь она хочет показать, что ее жизнь удалась и без него – доказательство налицо. Главная ее удача – это не раскрытые дела, о которых сообщают газеты, и не продвижение по службе, о котором ему регулярно рассказывает Бронах, а то, что она мать и растит сына. Кейт, постоянно имеющая дело со смертью, воплощает в себе жизнь.Бесконечная грусть окутывает Фрэнка холодящим голубым облаком, заставляя задуматься о том, испытывает ли она схожие чувства. Может быть, неспроста же она в такую жару натянула теплый джемпер. Однако из-за решения, принятого им много лет назад, они остаются чужими. А ведь она его дочь, а это его внук. Разве он не должен был видеть, как его внук учится ходить, говорить, как улыбается и смеется, плачет и засыпает. Увы, решение, принятое им, потому что он искренне считал его правильным, по-прежнему стоит между ними.Фрэнк слегка похлопывает по ладони письмом с угрозой, пытаясь изобразить бесстрастность.Кейт все еще там, прямо снаружи окна, болтает с какой-то другой мамашей. Стоит ей сейчас обернуться, и она увидит отца, отделенного от нее оконной панелью и годами обиды.Разговаривая, Кейт держит голову очень прямо. Неестественно прямо, думает Фрэнк, так делает человек, когда не желает наткнуться на что-то взглядом.Или на кого-то.Она знает, что он здесь, в Абердине. И Бронах, должно быть, рассказала ей, где он остановился, тем более что гостиница находится прямо напротив школы Лео. Она бы не захотела, чтобы Кейт после столь долгой разлуки неожиданно столкнулась с отцом.А значит, Кейт знает, что он здесь, в Майклхаусе.Поднявшись, Фрэнк быстро пересекает конференц-зал, минует фойе и выходит на улицу. Легкий утренний ветерок подхватывает и треплет зажатое в его руке письмо.Кейт сидит на корточках перед Лео, поправляя его форму. Женщина, с которой она разговаривала, ушла.– Кейт, я как раз думал о тебе.Она поднимает на него глаза, и в них вспыхивает неприкрытый гнев. Она снова поворачивается к Лео.– Ступай, Лео. Иди в школу. Мама или тетя Би зайдет за тобой попозже.Лео смотрит на Фрэнка, словно вроде и узнает его, но затрудняется вспомнить точно. Инстинктивно Фрэнк наклоняется к нему. Кейт хватает Лео за плечи и разворачивает в сторону, подталкивая его к школьным воротам. Он выгибает шею, чтобы посмотреть на Фрэнка.– А кто это, мама?– Неважно. Будь умницей, Лео.Она целует его в затылок. Лео бросает на Фрэнка недоумевающий, смущенный взгляд и проходит в ворота. Как только он оказывается вне пределов слышимости, Кейт тыкает Фрэнка в грудь.– Как ты смеешь?– Я хотел показать тебе это.Он машет письмом.– Это мой сын, это моя жизнь. Не лезь, куда не просят.– Кейт, пожалуйста. Ты только прочти это.Он протягивает ей письмо. Она медлит, а потом выхватывает письмо и начинает читать. Спустя мгновение, поняв, что у нее в руках, Кейт держит листок кончиками пальцев за самые края.– Когда оно пришло?– Сегодня утром.– Кто брал его в руки?– Я. Кирсти, мой секретарь. Ты.– Кто-то из вас использовал перчатки?– Нет.– Бога ради, почему ты не предупредил меня, чтобы я не оставила на нем свои отпечатки?– Кейт, я морской инспектор, а не полицейский из подвижного отряда. Ни с чем подобным мне сталкиваться не приходилось. Прости, если я не сделал все, как положено.Его руки дрожат.До сих пор, а она на полпути к сорока годам, Кейт никогда не видела отца напуганным. Его лицо просто неподвластно страху, оно непроницаемо, как поверхность скалы. И поскольку она знала его только в детстве, он так и оставался для нее более иконой, нежели чем-либо другим. Поначалу казался непогрешимым, какими часто кажутся детям родители, потом пришла обида, но, хорошо ли, плохо ли она к нему относилась, ей просто в голову не приходило, что он может чего-то бояться. И вообще проявлять какие-либо эмоции.В первый раз она увидела в своем отце человека. Неожиданно ее тоже охватывает страх, страх за Фрэнка. Целых двадцать лет она отгораживала его от своей жизни, и вот он снова, нежданно и непрошено, вламывается туда и, просто в силу того, кто он есть, берет в свою руку ее сердце.Кейт торопливо возвращает ему письмо, чтобы сжать кулаки и справиться с дрожью в собственных руках.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126