Стюарт Флеминг в точности соответствовал тому образу приятного молодого человека, о котором ей без устали твердила мать. Высокий, стройный, с зелеными глазами, он больше походил на члена студенческой атлетической команды, чем на тридцатилетнего прокурора.
Они познакомились в феврале прошлого года, на вечеринке, которую устроил Джей Би в честь ее возвращения домой. Стюарт, только-только назначенный тогда помощником прокурора графства Бернет, оказался в числе приглашенных, и она сразу выделила его. Он был умен, полон честолюбивых замыслов, мог рассуждать на любую тему: от легализации наркотиков до проблемы сохранения тропических лесов. Но более всего подкупали его бескорыстное сострадание к тем, кто не особо преуспел в этой жизни, и убежденность в торжестве справедливости.
– Готово. – Улыбаясь, он наполнил золотистым вином два округлых бокала и один из них протянул ей.
– «Граве», урожая 1989 года, идеально охлажденное.
Она чокнулась с ним и пригубила. Ей больше нравились терпкие красные вина, но Стюарт, будучи невероятным энтузиастом по части вин и гастрономических яств, был бы ужасно расстроен, не получив как минимум абсолютного одобрения своих стараний.
– Ну, как? – заинтересованно спросил он. – Что скажешь?
– Потрясающе! Оно будет великолепно сочетаться с цыпленком.
«Трусиха, – подумала она. – Почему бы просто не сказать, что мне абсолютно наплевать на выдержку вина, если оно пришлось по вкусу».
Проверив блестящую красную кастрюлю на плите и немного убавив огонь, Стюарт взял Лауру за руку и повел в гостиную. Его городское жилище представляло собой уютную двухкомнатную квартиру в двух минутах ходьбы от центра Бернета, удовлетворяющую всем требованиям молодого перспективного чиновника – кухня, отделанная как произведение искусства, гостиная и спальня, одновременно служившая кабинетом. Присев на диван с сине-белой полосатой обивкой, он привлек ее к себе.
– Так что ты там говорила насчет обеда у твоей матери? По телефону все звучало так загадочно!
Она глотнула вина.
– Это праздничный обед. Мама получила выгодное предложение. Завтра она начинает работать.
Он ничуть не переменился в лице.
– Правда? Где?
– В «Золотом попугае». Она только что подписала шестинедельный контракт…
– «Золотой попугай» – это же притон! – по обыкновению безапелляционно воскликнул Стюарт, выпуская ее руку.
– А вот и нет! Это вполне peспектабельное заведение, а его владелец и управляющий – один из старинных друзей Джей Би!
– Да пусть бы там заправлял сам папа римский, все равно это не место для моей будущей родственницы! Не могу поверить, что ты позволила Ширли подписать подобный контракт.
Лаура рассвирепела, как часто случалось, когда речь заходила о матери.
– Позволила? – переспросила она. – Ты говоришь так, будто она не взрослая женщина, а ребенок!
– Потому, что она ведет себя как ребенок. И ее поступок тому доказательство. Боюсь, очередное несчастье не заставит себя ждать.
Она знала, на какое такое несчастье он намекает. Двадцать пять лет назад, в Далласе, один из бывших любовников Ширли ворвался в ее гримерную, когда она готовилась к выходу на сцену, и бросился на нее с ножом. Каким-то образом ей удалось выбить оружие у него из рук, при этом в пылу схватки она случайно ранила его в предплечье. Несколько дней спустя оба отказались от обвинений друг против друга.
– То, что произошло в Далласе, – просто отдельный инцидент, – заметила Лаура. – Больше такого никогда не случалось.
– Ты должна была остановить ее, – упрямо твердил он.
– С каких это пор я вправе диктовать матери, что ей делать?
Он состроил презрительную мину:
– А ты хотя бы пыталась?
– Нет. Мне кажется, эта работа ей подойдет. Она не только подзаработает, но и с головой уйдет в дело, которое любит.
– А ты подумала, как это может отразиться на моем будущем? Мать моей невесты, распевающая сентиментальные песенки в ночном клубе, забитом похотливой солдатней, создаст мне такую рекламу, которая вряд ли поспособствует карьере…
Лаура с силой обрушила на кофейный столик стакан.
– Черт тебя подери, Стюарт, почему ты всегда примеряешь каждый шаг моей матери к своей карьере? Почему ты не можешь подумать хоть разок о ней самой?
Щеки Стюарта залились краской, он даже на мгновение тактично потупился и изобразил смущение. Опустив взгляд и рассматривая донышко своего бокала, он после паузы произнес:
– Прости, кажется, я был немного резковат. – Он поднял глаза. – К тому же вряд ли кто-нибудь свяжет ее имя с моим.
«Только это его и заботит», – подумала Лаура, расстроенная тем, что несмотря на все ее старания, он никак не мог принять ее мать такой, какая она есть.
Действительно, Ширли, обычно легкомысленная и эгоистичная, время от времени была сама нежность, милосердие и щедрость сверх всякой меры.
– Простишь меня? – Стюарт склонился к Лауре и зашептал ей на ушко: – Я даже готов принять приглашение твоей мамы на обед, если это вернет тебе улыбку.
Лаура не умела долго дуться, поэтому не отстранилась.
– И ты не будешь изрекать всякие гнусности по поводу ее новой работы? Или о том, как она одевается?
Он перекрестился:
– Слово бойскаута! Я даже принесу цветы и шампанское. – Обаятельная улыбка окончательно растопила лед и сломала ее сопротивление.
– Мама будет рада. Она питает к тебе слабость, так как считает, что встреча с тобой – это лучшее, что могло случиться со мной в жизни.
– Надеюсь, ты тоже так считаешь. – Не дав ей ответить, он отставил бокал и заключил ее в свои объятия, запечатав рот долгим и крепким поцелуем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96