– В клубе у Джо? Я думал, он собирается продавать заведение.
– Очень может быть, что ему не придется этого делать. Ведь теперь у него есть звезда, на которую пойдет публика. – У нее загорелись глаза. – Слышал бы ты, Джей Би, как она исполняла «Дрожь» на прослушивании. Просто потрясающе!
Джей Би рассеянно кивнул. На мгновение его память высветила Ширли, поющую эту песню.
– Я рад за нее. – И не желая предаваться ностальгическим воспоминаниям, он встал. – А что, если и мы сейчас пойдем и посмотрим, как там Ленокс управляется со своей хваленой индейкой? Я умираю от голода. И не забудь, после ужина я рассчитываю на матч-реванш в шахматы, ты мне обещала.
– Само собой. – Она взяла его под руку, и они направились к кухне. – Но предупреждаю, с пустыми карманами играть не садись. Я чувствую, что сегодня мне повезет.
Глава 3
В бельевой комнате, которую Тед Кендалл превратил в фотолабораторию, он вынул из промывочного лотка последний фотоснимок и прицепил рядом с другими для просушки.
«Совсем не плохо», – подумал он, подавшись вперед, чтобы рассмотреть отпечатки. Все фотографии были сделаны в гористой местности возле Сараево во время боя между боснийскими сербами и хорватами менее суток назад. Огонь был столь ожесточенным, что вертолет, улетавший в Англию, в который он погрузился несколько секунд спустя после начала схватки, получил два попадания, к счастью, не настолько серьезных, чтобы прервать полет.
Тед был одним из тех трех фотожурналистов, кого допустили на сербскую территорию. Он провел там два месяца в небольшом отряде сербских милиционеров. Самому младшему из них было всего четырнадцать.
Каждую неделю он отсылал в Лондон десятки отснятых пленок. Ллойд, старший фото редактор Ассошиэйтед Пресс, для которого Тед, как фотограф по контракту, делал большую часть работы, восторгался каждым новым снимком.
– Я не видел столь классной работы с тех пор, как Роберт Капа сделал свою индокитайскую военную серию в пятидесятых, – сказал ему по телефону этот осевший в Англии американец. – Не знаю, как ты, а я просто нюхом чую еще одну Пулитцеровскую премию.
Освещать войну со стороны боснийских сербов было не только одним из самых опасных, но и наиболее многообещающих заданий. Не потому, что это выводило тогда на новый уровень карьеры, а просто посредством своего объектива он смог рассказать о другой стороне этой войны в Югославии, стороне, о существовании которой подозревали очень немногие.
Он, как раз снимал одноразовые перчатки, когда в его лондонской квартире настойчиво прозвенел звонок.
– Иду, иду! – крикнул он, выключая в лаборатории красный свет.
Досада от того, что его прервали, вмиг улетучилась, стоило ему распахнуть дверь. На лестничной площадке с виноватой улыбкой на хорошеньком личике и спортивной сумкой через плечо стояла Сандра – его двадцатидвухлетняя сестра.
– Лютик, ты? – воскликнул он, назвав ее ласковым детским прозвищем.
Сандра бросилась ему в объятия:
– Хай, большой брат! Рад меня видеть?
– Спрашиваешь! Дай-ка я на тебя полюбуюсь! – Улыбаясь, он цепким взглядом охватил шапку белокурых волос, огромные карие глаза, маленький вздернутый носик. По обыкновению одета она была отнюдь не «от кутюр», но весьма своеобразно и со вкусом. Для путешествия через Атлантику она выбрала свободные джинсы, рабочие ботинки – по ее словам, последний писк студенческой моды – и зеленую армейскую куртку, купленную на блошином рынке в Лондоне четыре месяца назад.
Она развела руками:
– Как тебе нравится мой наряд?
Тед рассмеялся:
– На тебе – очень.
Приняв из рук сестры сумку, он обнял ее за талию. Они вместе прошли в комнату.
– Почему не предупредила, что приедешь? Я бы встретил в аэропорту.
– Времени не было. – Сандра рухнула на широкую красную софу и скользнула взглядом по черно-белым снимкам на стенах. Какие-то события… Снято недавно, впрочем, она не удивилась. Тед, такой же неугомонный по отношению к окружающему его интерьеру, как и к личной жизни, менял их регулярно.
– Я выехала из Остина примерно в то же время, когда ты выбирался из Сараево.
– Как ты узнала об этом?
– Позвонила Ллойду. – Она самодовольно улыбнулась. – Не только у тебя, знаешь ли, есть мозги.
– Не спорю, не спорю.
Сандра, потянув брата за рукав, заставила его присесть на софу.
– Теперь моя очередь инспектировать. – Нахмурясь, она вглядывалась в милое открытое лицо, взъерошенные светлые волосы, темно-василькового цвета глаза, которые он унаследовал от отца, двухдневную щетину на квадратных скулах. – М-м-м, ты выглядишь усталым. Но видимо, надо благодарить Бога за то, что ты вообще остался жив, судя по тому, что я слышала в новостях.
– И что же?
– Что английский вертолет с журналистами на борту взлетел с аэродрома Сараево под ураганным огнем. Ты ведь летел на нем, не так ли? Ты был на борту этого вертолета!
– Перестань хмуриться, Лютик, а то у тебя появятся преждевременные морщины. Какая разница, в каком я был вертолете? Я здесь, перед тобой, целый и невредимый.
Выражение лица Сандры ничуть не изменилось.
– Клянусь Господом Богом, Теодор, если ты будешь продолжать в том же духе, у меня не только морщины появятся. К выпускному курсу я буду единственной седой студенткой. И все потому, что очень беспокоюсь за тебя.
– Так перестань волноваться.
– Легко сказать! У тебя ведь нет братца-авантюриста, искателя приключений!
– Искатель приключений, черт! Просто я таким образом зарабатываю себе на жизнь.
– А почему бы тебе не делать это по-другому, менее рискованно? Например, снимать показы мод. Наверняка будешь загребать кучу денег.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96