– Папа… – Он был настолько потрясен, что больше не нашелся, что сказать.
– Я знаю, что уже очень поздно, но шериф Уилсон лишь недавно позвонил мне, и я решил попытаться… – Его голос потерял былую едкость и глаза, те самые глаза, что совсем еще недавно смотрели на сына с таким презрением, теперь следили за ним с некоторой опаской.
– А?
«Скажи что-нибудь разумное и членораздельное. Что-нибудь содержащее больше одной буквы», – призывал он себя. Переведя дыхание, Тед показал на кресло.
– Пожалуйста, присаживайся. Хочешь чего-нибудь выпить? Кофе? Содовой?
Чарльз, казавшийся изможденным в джемпере, который был ему слишком велик, покачал головой.
– Ничего не надо, спасибо. – Он сел на диван и прислонил к подлокотнику трость. – Я бы подождал до утра, но сестра что-то говорила о твоем отъезде в Белфаст.
– Эта поездка отменяется. – Он помолчал. – Я остаюсь в Техасе. Навсегда.
Несмотря на то, что Тед заметил огонек удивления в глазах Чарльза, он так и не смог понять, понравилась отцу новость или нет.
– Она также рассказала мне о твоем походе на чердак.
Тед чуть не взорвался от гнева.
– Ей не следовало этого делать!
– Не сердись на нее, это моя вина. Я довел ее до бешенства, и она выпалила все, прежде чем поняла, что наделала. Знаешь, она очень похожа на тебя в этом отношении. Сначала говорит, потом думает.
Едва заметная улыбка тронула губы Теда.
– А ты всегда был суровым судьей человеческих слабостей.
– Верно. – Он помолчал. – Насчет цепочки твоей матери…
– Сейчас я ее принесу.
Тед вскоре вернулся и передал цепочку Чарльзу. При виде муки на отцовском лице, когда тот гладил сломанную застежку, у Теда перехватило дыхание.
– Так это был Малкольм с самого начала, – прошептал Чарльз. – Мой собственный брат.
– Да. Прости, отец, что я тогда пришел к неверным выводам.
– Что еще ты мог подумать? Доказательство было убийственным. Даже Сандра поверила.
– Она бы не поверила, если бы я не был в этом убежден.
– И все же ты согласился не сообщать в полицию.
– Мне нелегко далось такое решение. Меня обуревали самые противоречивые чувства, но, в конце концов я не смог пойти на это.
– И ты готов был уехать в Англию, понимая, что я не узнаю, что ты для меня сделал? Почему? Ты боялся, что я окажусь неблагодарным?
«Он все еще не понимает, – подумал Тед с легким сожалением. – Он старается, но все еще не понимает».
– Мне не нужна благодарность. – Чарльз не откликнулся, и сын спросил: – А ты, папа? Что нужно тебе? Чего хочешь ты?
На какое-то время Чарльз, казалось, целиком погрузился в созерцание изображения скульптуры Джека Брайанта на кофейном столике.
– Мне слишком поздно чего-либо ожидать.
– Это неправда. Ты ведь пришел сюда не потому, что слишком поздно. Ты пришел, потому что есть надежда.
– Столько всего произошло…
– Все можно исправить, забыть.
– Так просто?
Тед откинулся в кресле и скрестил ноги.
– Что, слишком импульсивно для тебя?
В старческих голубых глазах промелькнуло что-то такое, чего Тед не видел уже долгие годы.
– Пожалуй.
– Тогда, давай идти навстречу друг другу постепенно, день за днем. И посмотрим, как у нас получится.
Чарльз немного подумал.
– Так будет, наверное, лучше.
Тед знал, что в данный момент из него больше ничего не вытянуть. Для Чарльза и это было много. На первый раз достаточно.
– Я собираюсь сделать фотоальбом, – произнес сын обыденным тоном. – Хочу назвать его: «Многоликий Техас». Поможешь в составлении?
– Я?!
– Естественно. Кто в этом штате знает и любит Техас больше, чем ты? Кто может говорить о нем с большим воодушевлением? Или большей гордостью?
На лице Чарльза появилось некоторое смятение.
– Что я должен делать?
Тед пожал плечами:
– Расскажешь, какие места фотографировать и почему, какие изменения произошли в штате за последние пятьдесят лет и тому подобное.
Чарльз неторопливо кивнул:
– Конечно. Это я могу.
– Отлично. Я тебе позвоню.
Чарльз взял свою трость и поднялся. Тед сделал то же самое. В молчании они вместе прошли к выходу. У старого «бентли», который он так редко водил ныне, Чарльз остановился.
– Спасибо, сын, – сказал он севшим от эмоций голосом. – Ты облегчил мне эту встречу.
Сын! Когда в последний раз Тед слышал это слово?
– Ну, что ты.
Затем случилось невероятное. Чарльз раскинул руки, и Тед почувствовал, как на глаза его навернулись слезы. Сдержавшись, он подался в непривычные объятия.
Эмоции, рвавшиеся наружу, душили его. Одна за одной исчезали обиды, копившиеся в глубоких тайниках его души. Он крепко обнял ссохшееся тело отца.
– Добро пожаловать домой, сын! – прошептал Чарльз.
– Здесь так хорошо, папа.
– Ты всю ночь ворочалась, – сказал Тед.
Тед с Лаурой стояли на веранде, наблюдая, как из-за холмов встает солнце. Он расположился у нее за спиной, обняв руками за талию. Утреннее солнце ласкало его кожу, но истинное тепло исходило изнутри. От того, что он держит ее, от понимания того, что любит и что она любит его.
Лаура вздохнула:
– Я все думала о маме.
– Ты все еще переживаешь, что она уезжает?
– Нет. – Она положила голову ему на грудь. – Я просто беспокоюсь, что ее опять будет эксплуатировать этот так называемый старый друг, что он нанял Ширли только из-за известности, которую она приобрела. С ней его клуб будет забит любопытными несколько недель, а то и месяцев.
– Разве это плохо? Зная, как Ширли обожает внимание?
– Нет. Но что потом? Когда она перестанет быть сенсацией?
Тед крепче прижал ее к себе.
– Не знаю, дорогая. Знаю только одно: если ты попытаешься ее отговорить, она и слушать не станет. Может даже возненавидеть тебя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96