– Конечно, знаешь. Ты только пыталась убедить себя, что любишь Дэвида. Думаю, он чем-то похож на твоего отца, а тебе ведь всегда не хватало отцовской любви и внимания. Вот ты и искала этого в похожем мужчине. К сожалению, редко удается найти что-то не там, где надо.
– Я не уверена, знаю ли, что мне нужно.
– Любовь реальна только тогда, когда дается свободно, Кейт, без ожиданий или условий. Если истинно любишь, радуешься тому, что предмет твоей любви счастлив, даже если временами это разделяет вас. Так бывает всегда, независимо от того, ребенок ли это, родители, друг или возлюбленный. Хотя, – добавил он легко, – по-моему, последнее намного интереснее.
– Наверно, ты прав, – сказала Кейт с улыбкой. – Не могу себе представить, чтобы кто-то любил меня так всепрощающе, слишком я невозможна.
– Любимая, мы все далеки от совершенства, поверь, мы должны быть благодарны за это всевышнему. Люди, думающие, что они идеальны, действительно невыносимы. А ты самое невозможное создание на свете и, как я, кажется, уже говорил, совершенно бесподобное. – Он чмокнул ее в нос, его глаза смеялись.
– Ты сам не менее невозможен, Себастьян, не говоря уже о неправдоподобности, – ответила она ему.
– О, как я скучал по моей строптивице, и, кажется, она уже созрела для укрощения.
– «Мерзкий, несносный, невыносимый!» – она процитировала слова из пьесы, изо всех сил стараясь выглядеть возмущенной.
– Целуй же, Кейт, меня, – продекламировал он, улыбаясь, и Кейт, смеясь, поцеловала его. – Он вздрогнул и, взяв ее за подбородок, посмотрел озадаченно.
– Что случилось? Почему ты так смотришь? – Кейт не могла угадать его настроения, но почувствовала внезапный поворот его мыслей.
– Я думаю о том, что ты сказала несколько минут назад.
– О чем конкретно?
– О любви.
– Боюсь, я не сильна в этом. Скажи, Себастьян, история о женщине, которую ты любил, это правда?
– Да, я никогда умышленно не лгал тебе. Ее имя леди Анна Ходжес-Трент. Сейчас она графиня Дортак. Она была очень красива, и я думал, раз это так волнует меня, значит, я люблю. Но намного позже я понял, что это не имеет ничего общего с любовью. Нас ничего не связывало, кроме самых поверхностных вещей.
– Из-за нее ты ни с кем по-настоящему не был близок?
– Я так сказал?
– Никогда, никогда, никогда. Саймон Дристолл. Акт второй, сцена во внутреннем дворике.
– Неужели?
– Да, ты сказал. После Анны ты никогда не влюблялся?
– Ну, я очень долго приходил в себя. Конечно, были в жизни веселые моменты, но в конце концов я влюбился, – он улыбнулся одними глазами, мягко и нежно, а потом отвел взгляд.
– Но не в действительности?
– Очень даже в действительности.
– И что же? – ее вопрос какое-то время висел в спокойствии ночи, а потом он повернулся и так пристально посмотрел на нее, что сердце Кейт тревожно забилось.
– Я не знаю пока, – он взял ее лицо сильными и умелыми руками и прижался к ее губам в болезненно-нежном поцелуе.
На следующее утро Кейт проснулась в ужасе оттого, что был уже почти полдень, и оделась с быстротой молнии.
Элизабет читала воскресную «Таймс», ее очки едва держались на кончике носа.
– А вот и ты, я думала, когда же ты появишься.
– Извини, Элизабет, тебе следовало разбудить меня!
– Глупости, надо было выспаться, ведь ты вчера пришла очень поздно. Хорошо провела время?
– Да, прелестно. Послушай, у меня есть новости. В футляре часов обнаружилась фотография. Смотри!
Элизабет взяла протянутую фотографию.
– Боже! Возможно, это мать Сюзанны! Надо же, столько лет снимок находился в часах, и никто не знал. Что ты собираешься делать?
– Прежде всего выясню, где находится городок под названием Сен-Мутон. Может быть, Себастьян выяснит еще что-нибудь.
– Себастьян?
– Себастьян Данн, эксперт аукциона Кристи. Надеюсь, ты не возражаешь, я пригласила его на чай.
– Буду рада познакомиться с ним. Ты ведь ему ничего не сказала о часах?
– Конечно, нет, Элизабет, это наша тайна. Стефания знает, но она мне как сестра и не скажет ни одной живой душе.
– Понимаю, тебе хотелось поделиться с ней. Но думаю, будет лучше, если хранить эту историю в тайне. Ну, ладно, если устраивать настоящий чай, пора начинать печь.
Себастьян прибыл в четыре часа, и Кейт открыла ему дверь.
– Привет, Себастьян, – сказала она с неожиданным смущением.
– Добрый день, мисс Соамс, – поддразнил он, наклоняясь, чтоб поцеловать ее. – Ты произвела огромное впечатление на Джеффри: знаешь, он говорил о тебе не переставая, пришлось сказать, что о тебе уже побеспокоились.
– Ты ужасно самоуверенный тип, Себастьян Данн, – сказала она с легкой усмешкой. – Ты и представления не имеешь о том, как я отношусь к тебе. Я надеялась, ты понял, что я не стремлюсь влезать в серьезные отношения.
– Ты выразилась достаточно ясно, ну а как насчет чая? – улыбнулся он.
Кейт провела гостя в сад и познакомила с Элизабет. Элизабет превзошла саму себя: на столе был выстроен ряд из всякой всячины, начиная со сливочного пирога, и кончая крошечными сандвичами с огурцами и салатом, а также чайники с китайским и индийским чаем. Они проболтали около часа, Элизабет в основном интересовалась делами Кристи, от которых всегда была в восторге.
– Ну, а теперь, молодой человек, – сказала она, когда они, наконец, закончили трапезу и на тарелках остались только крошки, – расскажите-ка мне, откуда вы родом.
– Из Лейстершира, мисс Форрест.
– А конкретнее?
– Из маленькой деревни под названием Витвос.
– Вероятно, – победно произнела Элизабет, – Витвос-холл, не так ли?
– Именно так, – Себастьян удивился.
– А ваш отец – лорд Данн. Я довольно хорошо знала вашего дедушку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101