К тому времени, когда это ему удалось, Игнаций Каркази больше не пророчествовал.
И не дышал.

6


СОВЕТ
ХОРОШИЙ ОТВЕТ НА ВОПРОС
ДВА БОЖЕСТВА В ОДНОЙ КОМНАТЕ

В высоком холле его поджидал Торгаддон.
– А, вот и ты, – с улыбкой произнес он.
– Вот и я, – согласился Локен.
– Нам предстоит решить один вопрос, – продолжал Торгаддон, понижая голос. – Он может показаться незначительным и, возможно, даже не будет обращен непосредственно к тебе, но ты должен быть готов его рассмотреть.
– Я?
– Нет, я говорил сам с собой. Конечно ты, Гарвель! Можешь считать это боевым крещением. Пошли.
Смысл слов Торгаддона не понравился Локену, но он оценил предупреждение. Вслед за Торгаддоном он пересек холл. Это было слишком вытянутое и узкое помещение с резными деревянными колоннами, втиснутыми в стены. Столбы, словно резные деревья, разветвлялись на высоте двухсот метров и поддерживали стеклянную крышу, сквозь которую просвечивали звезды. Простенки между колоннами закрывали панели из темного дерева, и вся их поверхность была испещрена миллионами написанных от руки имен и номеров, причем каждый значок блестел тонкой позолотой. Имена принадлежали погибшим воинам Легионов, армии, флота и Дивизио Милитарис, павшим в боях Великого Похода, в которых участвовал флагманский корабль. Имена героев были высечены на стенах, собраны в столбцы под общими заголовками, в которых указывались названия миров, громких сражений и свершенных подвигов. С этой точки зрения холл вполне оправдывал свое название: Аллея Славы и Скорби.
Почти две трети поверхности стен уже были исписаны золотыми письменами. Два капитана в сияющих белых доспехах миновали большую часть Аллеи и подошли к незаполненным панелям в дальнем конце. Там они прошли мимо группы некрологистов в низко надвинутых капюшонах, склонившихся над последней, наполовину заполненной панелью. Мастера тщательно вырезали новые имена в темном дереве и покрывали знаки тонким слоем позолоты.
Недавние жертвы. Скорбная жатва сражения за Верхний Город.
Некрологисты прервали работу и склонились перед двумя проходившими капитанами. Торгаддон даже не удостоил их взглядом, а Локен повернулся, чтобы прочитать только что вписанные имена. Среди них были и его братья с Локасты, которых он больше никогда не увидит.
Ноздри защекотало от резкого запаха золотой суспензии, используемой на некрологах.
– Не отставай, – буркнул Торгаддон.
В конце Аллеи Славы возвышалась двустворчатая дверь, украшенная золотом и пурпуром. Перед ней поджидали Аксиманд и Абаддон. Они тоже пришли в полных боевых доспехах, но с обнаженными головами, а украшенные гребнями шлемы держали под левой рукой. Широкие плечи Абаддона покрывала черная волчья шкура.
– Гарвель, – с улыбкой приветствовал он Локена.
– Не стоит заставлять его ждать, – проворчал Аксиманд, и Локен не понял, относились ли слова Маленького Хоруса к Абаддону или к командующему. – О чем вы там болтали, словно две торговки рыбой?
– Я только спросил, утвердил ли он Випуса, – спокойно ответил Торгаддон.
Аксиманд бросил на Локена взгляд своих широко посаженных глаз, полуприкрытых тяжелыми веками.
– А я заверил Тарика, что все сделано, – добавил Локен.
Очевидно, предостережения Торгаддона были предназначены только ему одному.
– Давайте войдем, – предложил Абаддон.
Он поднял закрытую латной рукавицей руку и распахнул пурпурно-золотые двери.
Перед ними открылся небольшой проход – двадцатиметровая колоннада из эбонита с искусной серебряной гравировкой. Вдоль стен с обеих сторон стояли сорок гвардейцев Имперской армии из отряда Византийских Янычар, личной охраны Варваруса. Их парадная форма производила сильное впечатление: длинные шинели кремового цвета с золотыми аксельбантами, высокие хромированные шлемы с решетчатыми забралами и алыми кокардами и туго затянутые пояса. Едва члены Морниваля вошли в двери, Янычары стали поочередно, начиная от самого входа, поднимать свои богато украшенные энергетические копья. Отполированные до блеска лезвия последовательно взлетали вверх, исполняли замысловатый прием, а затем резко останавливались, так что у проходящих мимо капитанов рябило в глазах.
Последняя пара Янычар отдала салют с особенной четкостью, и морнивальцы прошли мимо них на палубу стратегов. Она представляла собой обширную полукруглую платформу, спроектированную в виде языка над ярусом капитанского мостика. Далеко внизу располагалась палуба для команды, заполненная сотнями членов экипажа в форме и сверкающих помощников-сервиторов, казавшихся крошечными, словно муравьи. Справа и слева пчелиными ульями поднимались вспомогательные надстройки из черных и золотых конструкций, а над ними, до самого потолка, располагался уровень стратегического планирования, занимаемый офицерами флота, операторами, координаторами и астропатами. В передней части помещения располагалось огромное окно с усиленной рамой, а за ним можно было видеть созвездия на фоне чернильно-черной бездны. С обеих сторон полукруглого потолка свисали знамена Лунных Волков и Имперских Кулаков, а в центре красовалось знамя самого Воителя. На нем золотыми нитями был вышит девиз: «Я Олицетворяю Бдительность Императора и Око Терры».
Локен с гордостью вспомнил вручение этого величавого символа после великого триумфа на Улланоре.
За десятилетия службы ему до сих пор лишь дважды приходилось бывать на палубе стратегов «Духа мщения»: и первый раз, когда он официально был утвержден в звании капитана, а затем, когда ему поручили командование Десятой ротой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121