Но не исключено, это сам президент разрешил своему близкому родственнику открыть счета в Швейцарии, Франции и Голландии лишь для того, чтобы в нужный момент деньги с этих счетов можно было использовать для тайных государственных операций. Естественно, о деньгах в зарубежных банках полковник генерала спрашивать не стал.– Когда я все продумаю досконально и подготовлю точный план, генерал, я вам обязательно доложу.– Да-да, полковник, доложите. Я ознакомлюсь с вашим планом и расскажу о нем президенту.Именно это и хотел услышать глава службы, которая занималась террористическими актами чуть ли не во всем мире. Полковник, как паук, держал в своих лапах нити множества операции, проводившихся едва ли не каждый месяц и, как правило, списывавшихся то на ливанских, то на арабских, то на ирландских террористов. А кто стоял за террактами в действительности и руководил ими – ужасающими по последствиям – мало кому было известно. А если кто и догадывался, то догадки не являются доказательствами, таким образом, доказательств ни у кого не было. За это полковника ценил сам президент и прощал ему такие промахи, за которые без пощады карал своих самых близких соратников и даже родственников. Слишком много знал полковник, слишком большая власть была сосредоточена в его руках.Простившись с генералом, полковник на джипе отправился туда, где накапливалась и анализировалась вся информация, поступавшая от агентуры, туда, где планировались самые жуткие и кровавые убийства, взрывы и аварии, – он поехал в свою резиденцию, которая охранялась ничуть не хуже, чем дворец президента.Войдя в кабинет, полковник сразу же вызвал своего заместителя – худого одноглазого Салмана, у которого в управлении была негласная кличка Циклоп. Салман отличался невероятной жестокостью, и если требовалось провернуть особенно грязное дело, то его всегда поручали Салману. И Салман неизменно выполнял.Когда заместитель вошел в кабинет и щелкнул каблуками, полковник махнул рукой, приглашая Циклопа присесть. Тот устроился в кресле рядом с кондиционером и расстегнул верхнюю пуговицу рубашки цвета хаки. Черная повязка почти не выделялась на его темном, загорелом лице.– Задача перед тобой вот какая, – начал полковник, постукивая кончиком золотой авторучки по столешнице. – Все, что известно об Аль-Рашиде и его связях в Европе, в Америке и еще где угодно, ты должен собрать, классифицировать, составить схемы, планы и через неделю положить мне на стол. Я должен знать об Аль-Рашиде больше, чем он знает сам о себе. Ты меня понял, Салман?– Понял.– И еще… Как себя чувствует наш русский друг?– Вы имеете в виду Мерцалова?– Да, именно его.– По-моему, нормально. Он уже несколько месяцев ничего не делает. Прохлаждается в Тегеране.– Ну что ж, надеюсь, вскоре мы найдем ему работу.– Мне кажется, полковник, что наш русский друг замыслил что-то недоброе.– Откуда такая информация, Салман?– Шестое чувство подсказывает, полковник.– Не верь чувствам. Когда будут факты, доказательства, тогда и доложишь.– Хорошо, – вздохнул Салман.– А где сейчас Аль-Рашид?Салман нервно дернулся в своем кресле. Вопрос полковника прозвучал для него как гром среди ясного неба.– Откуда мне знать?– Ты должен знать все. Это твоя работа.– Через полчаса я уточню и доложу.– Ладно, если не можешь ответить сейчас же, через полчаса уже не имеет значения. И еще поручи сотрудникам навести справки о норвежцах, которые занимаются подписанием нефтяного контракта. Там у них постоянно меняются люди. Как бы они не передумали с Валентином Батулиным. Мне нужно знать наверняка, чья будет стоять подпись, кто владеет всей информацией, в чьих руках сосредоточены полномочия. Меня сейчас не интересуют подставные фигуры, меня интересуют истинные участники подписания контракта.– Постараюсь выяснить, полковник.– Не постарайся, а выясни точно. Все, можешь идти.– Есть одно соображение, – Салман поднялся, налил из графина холодной воды в стакан и жадно выпил, будто находился не в кабинете с кондиционером, а в раскаленной пустыне.Полковник пристально взглянул на Салмана.– Ну, что еще?– Мне кажется, ко всему этому делу стоит привлечь еще одного человека. Два – лучше, чем один, и надежнее.– Кто же этот человек?– Барби.– Я сам, Салман, думал о ней, – сказал полковник, правда, не уточнил, в каком качестве он представлял себе женщину по кличке Барби.– Но она запросит слишком много денег.– Пусть. Сколько запросит, столько и заплатим, дело того стоит.Салман еще не осознал до конца, какая широкомасштабная операция готовится, но уже предчувствовал, что работы будет много, и работы невероятно тяжелой.Ведь предстоит действовать за границей – там, где почти нет своих людей и рассчитывать на постороннюю помощь не приходится. Но Салман за долгие годы работы в секретной службе привык ко всему, и трудности его не пугали.– Иди. И через неделю…– Это мало, полковник, – сказал Салман.– Все должно быть у меня на столе. Я сказал, через неделю.– Через неделю, так через неделю.– Кстати, что в Швейцарии?– Что именно вас интересует, полковник?– Меня интересуют в первую очередь банки.– Мы контролируем ситуацию.– Много денег поступило из нашего государства помимо наших служб?– Не очень. Меньше, чем до операции «Буря в пустыне» и сразу же после нее. За последнее время пришли деньги лишь на счета самых близких родственников президента, то есть его зятя, двух сыновей и внука.– Понятно, понятно… – пробормотал полковник, вновь принявшись постукивать золотой авторучкой по столу. – И какие суммы?Салман вытащил из нагрудного кармана блокнот и назвал несколько семизначных чисел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16