с другой стороны, воспитанное семьей и школой человеколюбие немедленно принялось бубнить и нашептывать Анатолию Андреевичу о том, что он должен подойти к сидевшему. Откуда же здесь пьяный в такое время?Завод работает в две смены. Вечерняя закончилась в час ночи, дневная начнется только в восемь.Случайный прохожий? Это, конечно, возможно, тем более если речь идет о пьяном. Но что, если этот тип просидел под столбом всю ночь? Так ведь и замерзнуть недолго. Причем замерзнуть не в смысле продрогнуть, а в самом прямом и зловещем смысле.Рассуждая подобным образом, Анатолий Андреевич продолжал приближаться к точке разворота неизменным утренним аллюром, все еще испытывая противоречивые желания: от христианского стремления помочь ближнему своему до мизантропического «так ему, алкашу, и надо». Вскоре, однако, все эти рассуждения единым духом вылетели из его головы, а сам он застыл на месте, потому что, сократив расстояние между собой и сидящим у столба человеком до минимума, Анатолий Андреевич увидел такое, что делало все его дальнейшие рассуждения попросту бессмысленными.Человек сидел, подогнув под себя ноги в начищенных до блеска зимних сапогах отечественного производства, обхватив руками шершавый бетон столба и бессильно уронив на грудь седеющую голову. Его пыжиковая шапка откатилась в сторону, карманы тяжелого драпового пальто были вывернуты, а по серому ноздреватому снегу расплылась уже схваченная ночным морозом лужа крови, яркая, как дешевая гуашь. А хорошо бы, чтобы это оказалась гуашь, промелькнула в сознании дикая мысль, столь же странная, как и это ярко-красное пятно на мартовском снегу.Впрочем, Анатолий Андреевич очень быстро пришел в себя. Как-никак, он двадцать лет проработал врачом «скорой помощи» и давно научился отличать кровь от клюквенного морса. Его первоначальная растерянность объяснялась неожиданностью происшедшего: одно дело ехать по вызову, зная, что тебя ждет, и совсем другое – наткнуться на труп во время утренней пробежки. То, что перед ним именно труп, Анатолий Андреевич уже видел с того места, где стоял, но, движимый профессиональным долгом, все же приблизился и пощупал пульс под подбородком сидящего человека. Одного прикосновения было достаточно – кожа незнакомца была ледяной и твердой, как мрамор, и искать у него пульс было все равно, что делать искусственное дыхание березовому полену.Прежде чем разогнуться, Анатолий Андреевич бегло осмотрел тело и пришел к выводу, что причиной смерти, скорее всего, послужило проникающее колотое ранение в живот. Незнакомца, похоже, просто пырнули ножом – довольно большим и с очень широким лезвием, судя по той дыре, которая осталась после этого в драповом пальто. На плече убитого Анатолий Андреевич заметил крест, образованный двумя широкими кровавыми полосами – похоже, убийца преспокойно вытер лезвие о пальто только что убитого им человека. Толстый доктор разогнулся и немного подышал открытым ртом, прогоняя тошноту. За годы работы в «скорой» он навидался всякого, но убийства неизменно вызывали у него такую реакцию, хотя к виду крови он уже привык, а жертвы дорожных аварий зачастую выглядели куда страшнее, чем те, кого ткнули ножом или даже зарубили топором.Продышавшись, Анатолий Андреевич тряхнул напоследок головой, окончательно прогоняя волну тошноты, и устремился к синей будке. Ему пришлось довольно долго барабанить в покрытую вздувшейся масляной краской дверь, прежде чем та открылась и на пороге возник заспанный небритый охранник в наброшенном на плечи ватнике и форменной черной ушанке с поднятыми ушами.– Что вам?..– Телефон у вас есть? – спросил Анатолий Андреевич, пытаясь отодвинуть его в сторону.Вохровец даже и не подумал посторониться. Наоборот: довольно грубо отпихнув от себя Анатолия Андреевича, он положил правую руку на кобуру (оказалось, что под ватником и пиджаком на поясе у него висит старомодная длинная кобура из облупившейся коричневой кожи), левой поправил на голове шапку и повторил, повысив голос:– Что надо? А ну, назад! Не положено!– Что значит – не положено? – возмутился Анатолий Андреевич. – Вы что, совсем ошалели от служебного рвения? В двадцати метрах от вас лежит труп, а вы спите тут, как сурок, да еще и к телефону не пускаете!– Какой еще труп? – тоном ниже поинтересовался охранник, пытаясь через голову врача выглянуть на улицу.– Мертвый труп, – язвительно ответил на это Анатолий Андреевич. – Окоченевший. Не хотите пропускать меня к телефону – звоните сами, только перестаньте, ради бога, тянуть резину.Охранник оттеснил его от дверей, спустился с крылечка и посмотрел на лежащий поодаль труп.Лицо его приобрело озабоченное выражение.– А он точно мертвый? – спросил он с оттенком недоверия в голосе.– Я врач «скорой», – раздраженно ответил Анатолий Андреевич. – Звоните же, черт бы вас побрал!Охранник завертел головой, ища машину, не нашел и снова уставился на Анатолия Андреевича.– Где же ваша «скорая»? – поинтересовался он. – Вы что тут, вообще-то, делаете?– Примериваюсь, как бы проникнуть на вверенный вам объект, – снова, не удержавшись, съязвил Анатолий Андреевич. – Перестаньте валять дурака, звоните в милицию!– Ишь, какой быстрый, – пробурчал охранник, но, тем не менее, отправился звонить, заперев за собой дверь и оставив возмущенного Анатолия Андреевича мерзнуть на улице. Тот хотел было плюнуть и отправиться домой, но рассудил, что милиция наверняка станет его искать, и решил не утруждать стражей порядка. Еще разозлятся и попытаются приплести его к этому убийству. Как и большинство честных граждан, редко сталкивавшихся с милицией вплотную, Анатолий Андреевич питал к ней смутную неприязнь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16