– Сегодня у нас последний день съемок? – тихо поинтересовалась Вероника. Она смотрела на Сагаловича с восторгом и наивностью одновременно.– Надеюсь, если техника не подведет и вы не подкачаете.– За этот съемочный день вы с нами сегодня же и рассчитаетесь?Разговоров о деньгах Сагалович не любил, хотя сам бесплатно никогда не работал. Возможно, именно поэтому он и не удержался в официальном кинематографе.– Если постараетесь, рассчитаюсь.Девочки осторожно переглянулись. И Сагалович понял: скорее всего они сговорились потребовать сегодня у него деньги, но, как все дети, боялись старшего, и их требование вылилось в застенчивый вопрос Вероники.– Вы мне не верите?– Вы нас никогда не обманывали.Микроавтобус проехал всего пару кварталов и остановился во дворе построенного лет десять назад восемнадцатлэтажного панельного дома. Оператор собрался выйти с камерой, но Сагалович взглядом остановил его.– На сегодня у нас запланированы съемки двух сцен, – он развернул сценарий, – последних в нашем фильме. Вы как будто бы загорали на крыше дома, а потом на крышу поднялась компания парней, у них там голубятня. Правда, я до сих пор не могу понять связи между птицами и предыдущими событиями, – Роман бросил взгляд на сценариста.– Для тебя старался. Голуби – красивая птица, отлично смотрятся в кадре.– Смысл-то в них какой заложен?– Белые голуби – символ чистоты, мира, спокойствия, – не очень убежденно проговорил Иван Карманов, а затем выпалил:– Не делай вид, что снимаешь серьезное кино, – но тут же осекся, сообразив, что при девчушках лучше такие споры не заводить, ими он только дискредитирует режиссера.– Поднимаемся. Камеру прикрой, – последняя фраза была обращена к оператору Паше.Тому пришлось завернуть аппаратуру в грязную постилку, и вся компания выбралась из микроавтобуса.Режиссер взглянул на часы.– На часок можешь отъехать, – бросил он шоферу, – но через час будь здесь.– До которого часа съемки?– Как управимся, но не раньше заката солнца. Последняя сцена происходит вечером.– Ясно, – недовольно пробурчал шофер. Съемки фильма подходили к концу, и было неизвестно, получит водитель работу дальше или нет, поэтому он мог себе позволить немного поспорить с режиссером.– В любой момент можешь понадобиться, – пригрозил Сагалович.Вся компания отправилась в подъезд. Когда набились в лифт, загорелась кнопка перегрузки. Оператор и сценарист привычно уперлись в стены кабинки ногами, тем самым перестав давить на дно, где располагался датчик, и кнопка погасла.– Вперед! – скомандовал режиссер, нажимая последнюю кнопку.Все притихли. Чувствовалось, что собравшиеся в тесной кабинке боятся, что их могут застукать. Все смотрели на створки дверей лифта, боялись увидеть чужих людей на площадке, когда створки разъедутся.– Тихо, девочки! – шептал Сагалович, когда вся компания на цыпочках поднималась по лестнице на технический этаж.Люк на крышу уже был распахнут, в нем виднелось грязно-голубое небо. На крыше режиссера и его команду уже ждали двое молодых парней. Они были хорошо сложены, явно следили за своей внешностью. Возле люка примостилась клетка голубятни, в ней важно расхаживали глупые красивые белые птицы.Паша, не дожидаясь команды, устанавливал треногу и прикручивал к ней камеру.– Не понимаю, почему ты отказался от того, что предлагал я? – шепотом поинтересовался сценарист Иван Карманов у режиссера. – Раз девушек три, значит, парней должно быть трое.– Ты не прав, Иван, – высокопарно произнес Роман, – всегда кто-то один должен оставаться лишним. В этом для зрителя и состоит интрига. Четверо заняты, пятый ищет себе место. Кто-то выбывает из игры, кто-то в нее включается. Зритель любит следить за перестановками.Иван сплюнул под ноги на размякший на солнце битум крыши.– По-моему, наш зритель следит лишь за тем, как герои фильма трахаются. Его интересуют гениталии да еще пара дырок в теле, которыми можно при случае воспользоваться. Все остальное ему по барабану.– Я понимаю тебя, – вздохнул Роман, – но, даже снимая порнофильм, мы не должны забывать об искусстве и его канонах.– Не обольщайся, – сказал Иван, – делай как хочешь. И не забудь сказать Паше, чтобы наснимал крупных планов, самых интересных местечек.– Этого добра он уже наснимал предостаточно.– При дневном освещении их у нас снято маловато.– Увлекаясь искусством, не забудь о потребителе порнографии.– Наше русское порно любят за безыскусность и натуральность, а не за философские изыски.– Не учи меня жить.Сценарист отыскал небольшой кусочек тени, который отбрасывала вентиляционная труба, расстелил грязный затасканный коврик и устроился на нем, поджав под себя по-турецки ноги.– Ты бы лучше на люк сел, чтобы его никто открыть не мог, – посоветовал Роман.– Я уже закрыл его, – отозвался один из парней. Именно ему принадлежали голуби, он жил в этом доме.– Отличная площадка, – восхищался режиссер, Дом стоял так, что происходившего на крыше никто не мог видеть со стороны. Рядом располагалось еще несколько такой же высоты домов, но этот стоял на возвышении. Невдалеке проходила широкая улица с интенсивным движением, дальше шел небольшой то ли парк, то ли лес, а за ним – кольцевая автодорога.– Алиса, Маша, Вероника, раздеваемся, – распорядился Сагалович.Четырнадцатилетние школьницы, несмотря на то, что уже две недели чуть ли не каждый день снимались в порнофильме, по-прежнему немного стыдились.– Девочки, то, что вы делаете, должно вам нравиться, иначе кино получится никаким. Это последняя сцена, заключительная, в ней вы должны выложиться на все сто процентов.Девчушки разделись.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15