Глеб выдержал этот взгляд, хотя и не без труда. Он уже привык к тому, что самые невинные вопросы и замечания порой вызывают у Вовчика такую вот странную, ни с чем не сообразную реакцию. Причин к тому могло быть как минимум две: либо развеселый кандидат биологических наук имел какие-то психические отклонения, либо вопросы и замечания Глеба были не такими невинными, какими казались на первый взгляд. Насчет психических отклонений Сиверов здорово сомневался, а насчет невинности своих реплик… Что ж, сам он не видел в своих словах ничего особенного и даже не стремился вкладывать в них какой-то второй смысл, но вот Вовчик, похоже, этот второй смысл угадывал…
— Может, и браконьерствуют, — медленно проговорил Вовчик, отводя от лица Глеба тяжелый, как свинцовая болванка, взгляд. — Скорее всего, браконьерствуют. Что здесь еще делать? Жевать-то хочется! Не рыба, так птица, не птица, так зверь…
— Тигр, например, — предположил Глеб. Вовчик бросил на него быстрый взгляд, тяжело вздохнул и сказал:
— Слушай, композитор, чего тебе неймется? Ты меня прости, Федя, не обижайся, но ведь, если разобраться, твое дело телячье. Скажут грузить — грузи, скажут тащить — тащи, скажут стрелять — стреляй и не спрашивай отчего и почему. Не обиделся?
— А на что тут обижаться? — пожал плечами Глеб. — У меня всю жизнь так — что в армии, что на гражданке. Как сказал один умный человек, не хочешь работать головой — работай руками. А я головой работать — ну просто ненавижу! Я от этого сразу засыпать начинаю, понял? Только, Вовчик, был на свете еще один умный человек, Суворов была его фамилия, слыхал? Так вот, он сказал, что каждый солдат должен знать свой маневр. Вовчик хлопнул Глеба по плечу.
— Вот чудила! Суворов, спору нет, был умный дядька, а вот ты, брат, до него маленько не дотянул. Свой маневр, говоришь? Ну так это вот и есть твой маневр — мешки таскать и держать винтарь под рукой. Ты думаешь, мы зачем сюда пришли — браконьеров вязать? Мы людей искать пришли! Людей, понимаешь? А вот когда найдем, когда разберемся, что тут было и кто виноват, вот тогда… В общем, тогда и посмотрим. Сам понимаешь, все зависит от того, что мы найдем и найдем ли что-нибудь вообще. Но сначала надо найти. А то если мы прямо сейчас, не успев высадиться, начнем следствие проводить, выяснять, кто тут тигрятинкой промышляет да у кого дома на стене шкура полосатая висит, так от нас уже назавтра рожки да ножки останутся. Понял теперь, композитор?
— Чего ж тут не понять, — буркнул Глеб. — Вы все тут начальники, один я у вас дурак.
Краешком глаза он видел, что «солдат Джейн» уже некоторое время стоит поодаль и, делая вид, что изучает карту, внимательно прислушивается к их разговору. Это показалось ему любопытным, тем более что Вовчик настолько увлекся процессом воспитания непутевого работяги, что не заметил присутствия начальницы.
— Да ты и впрямь дурак, братец, — огорченно сказал Вовчик. — Сам же просил объяснить, что к чему, а потом сам же и обиделся!
— Да ладно тебе, — сказал Глеб. — Должность у меня такая — дурацкая. Должен же я ей соответствовать!
— Крученый ты парень, хоть и дурак, — задумчиво произнес Вовчик.
— Хватит болтать, — вмешалась в их беседу «солдат Джейн», сворачивая карту. Глеб про себя отметил, что вмещалась она очень своевременно — как раз тогда, когда разговор по существу закончился и начался пустой треп. — Володя, ты зачем ящик упаковал? Сейчас же распакуйте и раздайте оружие. Молчанов, позаботьтесь о том, чтобы все карабины были заряжены и поставлены на предохранитель. Володя, займись верховыми лошадьми. Проверь все, чтобы потом не тратить время на остановки.
— Не шуми, Женя, сейчас все сделаем, — мягко отозвался Вовчик и кивнул Глебу: — Слыхал, композитор? Давай, снимаем этот гроб!
Вдвоем они ослабили ремни и сняли с лошадиной спины тяжелый ящик. Вовчик отдал Глебу ключ от навесного замка и пошел к верховым лошадям, хотя мог бы этого и не делать: лошадей он седлал собственноручно, и проверять свою собственную работу ему было незачем.
Глеб отпер ящик и откинул деревянную крышку. Внутри, как он и ожидал, лежали четыре скорострельных карабина «сайга» на базе АКМ и уже знакомая ему снайперская винтовка Драгунова. Оцинкованные коробки с патронами, запасные обоймы и даже матерчатые подсумки лежали здесь же; помимо всего этого богатства, в ящике обнаружилась ракетница и коробка патронов к ней. У Слепого немного отлегло от сердца: в глубине души он побаивался обнаружить парочку гранатометов, а может, и ПЗРК — уж очень решительный вид был у «солдата Джейн».
Ракетницу в брезентовой кобуре он отложил в сторонку и, пока суд да дело, принялся снаряжать магазины. Зарядив все пять стволов и поставив их на предохранители, он рассовал обоймы по подсумкам. Пока он этим занимался, к нему подошел Гриша, присел на корточки и, покуривая, стал наблюдать за тем, как ловко работает Глеб.
— Пристрелять бы их, — сказал Сиверов, протягивая ему заряженный карабин.
— Не дрейфь, разведка, — ответил Гриша. — Не ты один знаешь, с какой стороны у карабина приклад. Все пристреляно в лучшем виде.
Глеб собрал стволы в охапку, подошел к верховым лошадям и рассовал карабины по седельным кобурам. Лошади, фыркая, неохотно нюхали мертвую прошлогоднюю траву, позванивали сбруей. Под копытами чавкала грязь — верхний слой почвы уже оттаял, превратившись в полужидкую кашу. Заноза, демонстрируя неизбывную вредность характера, пыталась есть снег. Глеб нашел в тюках пустой мешок, сел на оружейный ящик и стал, отрезая от мешка длинные полосы, обматывать ими ствол винтовки.
— Ты чего делаешь, композитор?

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18