А всему виной щепетильность старого дура
ка. А самое грустное то, что все записи Андрона Петровича попали в руки неч
истоплотных господ. И доныне господа эти лихо шантажируют некогда бывши
х и по сей день оставшихся ответственными товарищей.
Ц А пожрать все-таки не помешает, Ц как заведенный, продолжал месить ве
слами зеленую воду Сидор. Хотя он сидел лицом к Сергею, глазами с Серегой н
е пересекался. То настороженно шерстил вниманием темнеющий по обоим бер
егам косматый лес, ожидая, когда ж наконец покажется заветный приют. То щу
рился на солнце, дескать, долго ли еще этот бублик будет действовать на не
рвы?
Ц И тут должны появиться мы. Так сказать, археологи от имени справедливо
сти, Ц как бы не замечая зуда Сидора, продолжал млеть в последних лучах с
олнышка Аристарх Карпович. Ц И объявить нечистоплотным господам, отдай
те, дескать, нам по-хорошему все бумаги: кто, когда, по чьей команде наших Вр
убелей с ихними Рубенсами за границу переправлял? Потому как указывать о
тветственным товарищам пришло наше время.
А деревья по берегам бодались ветками и кронами. А вода мурлыкала, целуя в
есла. И такая вокруг, несмотря на сосущий желудок голод и осаждающий кожу
гнус, струилась, курилась и марилась лепота, что хоть песни сочиняй. Да нел
ьзя было расслабляться. Так оно тогда и было.
А ведь Сергей Шрамов не зря мялся, расслабляя спину, в кресле. Он тоже уста
л как бродячая собака. Он тоже вчера не на диком пляже прохлаждался, а подк
ованным копытом рыл землю. Он, как и дядька Макар, ходил по родственникам и
наследникам Андрона Петровича Горбункова, в прежние годы служившего в Э
рмитаже фотографом. Холост, преферанс, отравился с концами паленой водко
й в девяностом.
Как выяснилось, музейный фотограф Ц еще та профессия. Толпы кошельковых
иностранцев трутся по Зимнему дворцу и мечтают перефотографировать вс
ех намалеванных голых пышнозадых девок. А на халяву нельзя. Или кроши баб
ки солидные, или отвали. А сколько буржуев забыли дома фотоаппарат? Вот ту
т-то и начинался бизнес Андрона Петровича: альбомы, открытки, слайды. Гоно
рары, гонорары, гонорары… А еще альбомы переиздаются в прочих культурных
столицах мира. Опять гонорары. Гонорары Ц гульденами, гонорары Ц марка
ми, гонорары Ц фунтами…
Понятно, за какие такие подвиги дядька отравился водкой. И где набрал инф
ормации для эрмитажных списков Ц тоже понятно. Правильно трепался поко
йный Каленый: «Расчудесная игра Ц этот преферанс».
Но сейчас нужно мозги напрягать не о том. Сейчас услышанное следует пере
ворошить в поисках четвертого показателя.
Однако вместо здравых мыслей кумпол постепенно напитывался злостью. Во
лчьей злобой на растаскивавших Расею прежде и ныне не осекшихся барыг. Х
итрые, как глисты, коварные, как туберкулез, подлые, как спирохеты, все рав
но они Ц барыги, жлобье, слякоть. А он, Шрам, Ц вор. И имеет полное право эти
х барыг наказывать как хочет, точнее Ц как сумеет.
Вспышка злобы прояснила мозги не хуже кружки чифиря.
И вроде бы что-то такое стало проглядывать. С двумя гражданами из итогово
го Антонова перечня, судя по показаниям родственников, соседей и близких
друзей, иногда пересекался гражданин Горбунков. С секретарем по идеолог
ии Адмиралтейского района Шалкиным Венедиктом Ерофеевичем, то есть тог
да секретарем по идеологии, а ныне вторым лицом в комитете по экономике. И
с экс-замом по внешним вопросам ВААПа Фейгиным Евгением Ильичей. Ныне Ц
комитет по культуре. Кто из этих двоих пошустрее?
Из другой комнаты долетало вялое препирательство Макара и Антона.
Ц Шел хохол Ц насрал на пол. Шел кацап Ц зубами цап! Ц сказал дядька Мак
ар.
Ц А потом сидел кацап на груше, обдристал хохла по уши! Ц почти пропел, ра
стягивая гласные, Антон.
Шрам листнул итоговый перечень, будто меню в шалмане. Бесспорно Ц Евген
ий Ильич. За ним и компьютеризация городской администрации. И в вопросах
сбора цветных металлов Евгений Ильич успел проявиться. И к выставке «Рус
ский фермер» отношение имеет. Наш шкодливый пострел везде поспел.
Надо, значит, нам с Евгением Ильичей встретиться. Жаль, нет у Сергея Шрамов
а специального человека по культуре. А почему это нет? А Алина?
Надо на этот раз побеспокоить сладкоголосую девушку не по велению души,
а по делу. Шрам огромным усилием воли удержался от сексуальных фантазий,
хотя мышцы рожи все же от мечтательной гримасы не спас. Это было под кожей
и оказалось сильнее Сергея. Ладно, проехали.
Достал из третьей стопки запись трудового пути Евгения Ильича и углубил
ся. «Комсомольский вожак Кировского театра Ц партбюро филфака Ленингр
адского университета Ц ВААЛ Ц Комитет по культуре». Биография Ц почти
как у дядьки Макара, у того Ц «Вичура Ц Кинешма Ц Ярославль Ц Тамцы Ц
Нижневартовск Ц Тюмень Ц Сургут».

Глава 17


А ты, Григорий, не ругайся,
А ты, Петька, не кричи,
А ты с кошелками не лезь поперед всех!
Куда ты прешь, зараза?!
Поспели вишни в саду у дяди Вани,
А вместо вишен теперь веселый смех!

Так они и подъехали к проходной комбината: впереди важная «мазда» цвета
спелого конского каштана, а следом обшарпанный «пазик», знакомый всем Ви
ршам как облупленный. Из «мазды» вышли три надменных гражданина в цивиль
ном, из которых в Виршах примелькался только Виталий Ефремович, и веским
парадным шагом направились к проходной.
Из «пазика» ломно и вальяжно выбралось отделение ментов и разбрелось по
заасфальтированной площадке перед воротами комбината.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89