А макаки прыгали по столам, швырялись солонками и орали, будто в брач
ный период. Вверху порхали голуби и гадили на головы претенденткам на чи
н «Мисс Петербург» и менее красивым подружкам.
Вдвоем под ручку Шрам и Михаил Геннадьевич поднялись по лестнице туда, о
ткуда спустились десять минут назад. Но как за эти десять минут перемени
лся расклад!
Мимо них прожурчали семимильными ножками вниз два полных аппетитного т
ела купальника. Номера «один» и «три»:
Ц Она такая: «Я уже почти королева Петербурга!» А я такая: «Если ты короле
ва, то я Ц Мерилин Монро!» А она такая, стерва: «Какими противозачаточными
таблетками пользуетесь, мисс Мерилин?»
Ц Это фигня, вот у меня завтра контрольная по алгебре…
И все же папа приготовил Шраму подляну. Во-первых, не открыл, что вместе с в
иршевскими бойцами в гримерной номер сорок семь пребывает Урзум Ц пуст
ь это будет сюрпрайз. А во-вторых, еще когда Урзум звонил папе на трубу в бу
фет, он сообщил кое-какую закодированную информацию. Урзум сказал, что пр
иволок розы, и сказал, что они Ц красные. Не белые, а КРАСНЫЕ, хотя Алина при
знает только чайные.
И вот дверь с номером «сорок семь». Она рядом с «сорок пятой». Забавно, да?

Ц Ты трындишь только про цветы, Ц сквозь зубы предупредил Шрам папу на
ухо и вынул «тэтэшку» из кармана, благо коридор был пустынен, как Сахара.

Не так собирался намекнуть о причине своего возвращения и о своих стесне
нных обстоятельствах гражданин Хазаров, но делать нечего. Да и Урзум не п
альцем деланный. Должен просечь. Папа нервно трижды стукнул костяшками в
дверь и сдавленно просипел:
Ц Это я. За букетом.
Дверь через десять ударов пульса колебаний как бы нехотя щелкнула замко
м и стала открываться. И, чтоб поторопить, Сергей помог двери распахнутьс
я мощным ударом ноги. Шарах! Коронный номер! Вместе с дверью внутрь мешком
картошки провалился и открывший ее Урзум.
И Шрам, не давая врагам опомниться, втолкнул папу внутрь. И все ему стало с
разу ясно, ведь сшибленный дверью Урзум упал на вытянувшихся на полу вдо
ль дивана Леху и дядьку Макара. Невооруженным глазом видно, что навсегда
успокоившихся Леху и дядьку Макара. А если какие-то сомнения, то в головах
братков зияли дырки контрольных выстрелов. Ну и кровищи вокруг было, ест
ественно, чуть ли не по колено. Родная кровь!
Верные корешки тихо лежали мертвые, но ведь Урзум-то был всего лишь конту
жен дверью. А что для Урзума щелбан дверью? Так, клопиный укус. Урзум из пол
улежачего положения наставил ствол, папа кинулся на пол, открывая мишень
по имени Сергей Шрамов. Но рефлексы Шрама оказались быстрее, и пуля вошла
Урзуму в мутный, будто леденец, глаз, а вышла из затылка, вывернув кусок че
репа размером с арбузную дольку. Мозги разбрызгало растаявшим морожены
м крем-брюле.
И все. В облаке порохового дыма, едкого и быстро смешивающегося с дурманя
щим ароматом цветов и одуряющим запахом грима, остались двое живых. Папа
в луже чужой крови на полу, и Шрам на фоне женского театрального шмотья. Но
Шрам был главнее, потому что в руке у него взывал к мести пистолет.
Ц Ты во всей этой пальбе виноват! Ты меня кинул! Ц заныл, не решаясь встат
ь на ноги, Михаил Геннадьевич. Ц Ты зажал чемодан с баксами, которые прив
олок Смит для бычары из «Семи слонов». Ты эрмитажные списки отрыл и начал
в обход меня чинуш к ногтю ставить! Ты не по понятиям на старшего покатил!

Это был еще один, в довершение к предыдущим, роковой удар судьбы. О блефе с
эрмитажными списками настучать господину Хазарову могла только сладко
голосая Алина. Причем подруга не ведала, что Шрам внаглую именно блефова
л.
Телега гэрэушника подтвердилась до донышка Ц папе все подкожные дела Ш
рама сливала именно Алина. Шрам для Михаила Геннадьевича ковырял нефтян
ую скважину, а этот ханыга все это время бредил эрмитажными списками. То У
рзума засылал с понтом с подначками, а когда Шрам просто пожал плечами, в и
звестный бар была снаряжена Алина. Алинка Ц Алина Ц Алинушка. Девушка, п
роколовшая сердце Сергею Шрамову шпилькой каблука. Пришившая Сергея к с
воей юбке серебряными гитарными струнами, заворожившая Сергея волшебн
ым голосом, будто сирена, и отравившая Сергея змеиным укусом. Последняя с
ука!
А папа корчился у ног и от наезда плавно перешел к мармеладному лебезени
ю:
Ц Бери у меня половину дела, будем на пару работать! Бери у меня Алину, я же
просек, ты на ней крышей поехал! Только не стреляй!!! Ц Глазки Хазарова ста
ли приторными, будто имбирные пряники.
Ц Уймись, заткнись и успокойся, Ц устало сказал Шрам. Ц Разве я могу в т
ебя стрелять? Это не по понятиям. Ты Ц мой папа, а я Ц твой человек. А чемод
ан баксов я потратил на дело. Замаксал, чтоб все досье на меня в пепел прев
ратились. Теперь я чист перед Уголовным кодексом. А знаешь, почему я на зон
е под лоха косил? Мама в предсмертном письме просила, чтоб завязал. Ан, не в
ышло. Не дали. Сперва Каленый с Лаем не дали, потом ты не дал. А нефтекомбина
т будет крыше, как положено, десять процентов с прибыли засылать. Ц Шрам
за шиворот поставил обтекающего чужой кровью раскисшего папу на ноги.
Ц Разве, я смею в тебя выстрелить, в своего папу? Ц посмотрел Шрам в запав
шие сырые глаза Михаилу свет Геннадьевичу. Ц Мы даже сможем поладить… П
ри одном условии… Я останусь живым, а крысятник станет мертвым, Ц и точны
м ударом рукоятки пистолета раздробил господину Хазарову кадык.
И уже родная кровь брызнула у генерального папы изо рта, будто он выплевы
вает слишком горячее какао.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89