– Немедленно пропусти меня во дворец – или я сверну тебе шею!
– Эй, стража! Убивают! – хрипел сержант. – Сюда! Быстрее!.. Осторожно, краска!
В мгновение ока Капестан был окружен дюжиной разъяренных швейцарцев гигантского роста. Над головой шевалье взметнулось два десятка здоровенных кулаков, готовых обрушиться на его голову, однако этого не произошло. В стане врага внезапно начался жуткий переполох, воздух огласился французскими, немецкими и Бог знает еще какими проклятиями, которые неудержимым потоком лились из двенадцати луженых глоток. Противник отступал по всей линии фронта, злобные вопли, испускаемые швейцарцами, перемежались победными кличами Капестана и его громким хохотом.
Что же обратило в бегство неустрашимых гвардейцев? Краска! Та самая краска, за которой столь бдительно следил сержант, наконец-то сыграла свою роль! В королевском дворце в это время делали ремонт, и маляры по вечерам сносили бадьи с краской в караульное помещение. В пылу сражения Капестан ненароком опрокинул одну такую бадью, а когда увидел растекавшуюся по полу краску, юношу осенила блестящая идея, которую он незамедлительно воплотил в жизнь. С молниеносной быстротой шевалье схватил две огромные малярные кисти и, размахивая обеими руками, принялся усердно раскрашивать лица швейцарцев. Краска стекала по щекам бравых вояк, капала с носов, забивала рты, залепляла глаза, пятнала роскошные мундиры… Швейцарская гвардия отступала спешно и беспорядочно, отважные солдаты бежали, словно крысы с тонущего корабля…
Главное – спасти мундир. Уберечь перевязь. Умереть, но не дать пятну обезобразить камзол. Швейцарцы, хладнокровно шедшие на стальные клинки, разбегались от малярной кисти. Все же в общей неразберихе им удалось заметить, что мимо них пронеслась какая-то тень. Это шевалье, грозно размахивая кистями, ринулся во двор, устремившись к освещенным окнам. Разъяренные стражники кинулись в погоню за мятежником…
Тотчас же по Лувру громовым раскатом разнесся сигнал тревоги. На всех постах караульные схватились за оружие.
Капестан пересек двор и нырнул под своды замка, намереваясь прорываться к лестнице. Весь Лувр был уже на ногах. Наверху распахнулась та самая дверь, к которой хотел пробиться шевалье. Он ринулся к освещенному прямоугольнику, крепко сжимая в руках малярные кисти.
– Пропустите! – вопил Капестан на бегу. – Я должен немедленно видеть капитана де Витри!
– Это я! – прогремел с верхних ступенек человек, еще не пришедший в себя от изумления.
– Медон! – умоляюще крикнул ему шевалье.
Это слово было паролем, услышав который, караульные обязаны были пропустить посетителя к королю в любое время дня и ночи. Тем не менее Витри колебался. Капестан не стал ждать, когда же капитан гвардейцев примет наконец какое-нибудь решение, и вдохновенно взмахнул кистями. Бац! Бац! Бац! Витри буйно зазеленел! Меткий удар туда! Смелый мазок сюда! Безумцу удалось проскочить мимо отпрянувшего капитана – и вот юноша уже в апартаментах Людовика XIII. Дверь! Сейчас шевалье распахнет ее… Могучим движением он отбросил в стороны двух гвардейцев, мазнув их для острастки по лицам, и одним прыжком оказался у самого изголовья королевского ложа. Оглядевшись, Капестан схватил амфору и разбил ее вдребезги, с размаху выплеснул содержимое золотого кубка на паркет и навзничь бросился на ковер. Тут шевалье перевел дух и радостно улыбнулся, воскликнув:
– Еще не выпил! Черт возьми, я все-таки успел!
И обессиленный Капестан, широко улыбаясь, закрыл глаза.

Да, Людовик ХШ так и не пригубил смертоносного зелья. Переполох, поднявшийся в Лувре, остановил его руку, которая уже тянулась к кубку. Услышав непонятный шум, юный король схватился за шпагу. Через минуту дверь опочивальни распахнулась, словно от порыва ураганного ветра. Король вскинул шпагу, но тут же опустил ее: он узнал Капестана.
Лицо Людовика, наблюдавшего за тем, как шевалье разбивает амфору и выливает содержимое кубка на пол, покрылось смертельной бледностью: он догадался обо всем!
А за маленькой, искусно замаскированной дверью отравительница, едва не задохнувшись от бешенства, пыталась понять, что же произошло. Король спасен! Но кем?! Надо узнать это любой ценой. Женщина затаилась в своем укрытии, снова обратившись в слух.
Бледный и обессиленный шевалье все еще лежал на ковре. Вокруг молодого человека толпилось множество людей, примчавшихся вслед за ним в королевскую опочивальню. Теперь она была битком набита стражниками, офицерами, слугами – и всем им не терпелось наброситься на Капестана.
– Не трогайте его! – закричал король. – Смерть тому, кто прикоснется к этому человеку!
В комнате воцарилась напряженная тишина. Людовик мрачно посмотрел на разбитую амфору, на распростертого у кровати шевалье, затем скользнул глазами по толпе, заполнившей комнату. При взгляде на преследователей Капестана губы Людовика, не привыкшие улыбаться, дрогнули… Король усмехался все явственнее, пока наконец не разразился неудержимым хохотом.
– Ха, ха, ха! – захлебывался от смеха Людовик. – Что за носы – красный, зеленый, голубой! А вон тот пожелтел, как лимон! А у этого фиолетовая борода! Ну и потеха!
Король хохотал, бросившись в кресло, а за маленькой дверью исходила злобой коварная отравительница…
Гомерический хохот, от которого тряслись стекла, в конце концов вернул Капестана к жизни. Шевалье открыл глаза и увидел намазанные до ушей рты, пестрые лица, запятнанные краской костюмы. Приподнявшись на локте, Капестан в изумлении уставился на собравшихся вокруг него людей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124