Бельфегор был язычником, но ему доводилось посещать христианские храмы. Там он видел восхитительные изображения Пресвятой Девы. И в эту минуту, при виде Марион в роскошном одеянии ему почудилось, что. перед ним – сама Богоматерь. Потрясенный нубиец прошептал:
– О Мадонна, как вы прекрасны!
– Встань, – ответила Марион.
– О нет, нет! – вскричал нубиец. – Мне так хорошо здесь, у ваших ног! Сколько раз я мечтал об этом! И теперь вы – рядом со мной, и не гоните прочь бедного Бельфегора!
Как она сюда попала? Кто помог ей пробраться в это подземелье? Нубийцу не приходили в голову подобные вопросы. В эту минуту он ни о чем не мог думать: неистовая радость поглотила все его мысли и чувства.
– Встань, – нетерпеливо повторила Марион.
– О Мадонна, позвольте мне поклоняться вам! Позвольте стоять перед вами на коленях! Ведь в этом нет ничего плохого, не правда ли? Или это вам неприятно? – простонал Бельфегор.
– Значит, я тебе нравлюсь? – пробормотала Марион.
Нубиец ничего не ответил. По его черным щекам скатились две крупные слезы. Женщина протянула к нему руки. Бельфегор схватил их и осыпал страстными поцелуями. Марион с трудом удалось поднять с колен чернокожего влюбленного. Теперь этот статный красавец стоял перед ней. Он хрипло и прерывисто дышал. В глазах нубийца полыхало пламя. Внезапно Марион стало страшно. Она попятилась назад.
– Где шевалье де Капестан? – спросила женщина дрожащим голосом, по-прежнему отступая.
Казалось, в Бельфегоре проснулся дикий зверь. Он сделал шаг вперед, Марион поняла, что нубиец готов наброситься на нее. Женщина собрала всю свою волю и спокойно, отчетливо произнесла:
– Еще один шаг, Бельфегор, и я убью себя.
С этими словами Марион поднесла к губам крошечный пузырек. Она повторила:
– Одно твое движение, Бельфегор, и я выпью яд!
Нубиец не сводил с Марион глаз. Ноздри его трепетали от страстного желания. Женщина задрожала. Поистине, это был ужасный миг, похожий на состояние природы перед грозой, когда все замирает и даже в воздухе чувствуется напряжение… И вот гроза разразилась: Бельфегор отступил на шаг и зарыдал, всхлипывая, как ребенок. Марион облегченно вздохнула. Она укротила зверя. Теперь нубиец был совсем не страшен: не решаясь приблизится к Марион, он униженно просил прощения… Женщина подошла к Бельфегору, схватила его за руки и, почти прижавшись к нубийцу, прошептала:
– Сегодня вечером, Бельфегор, у меня, в гостинице «Три короля»… Этой ночью я стану твоей! Я буду ждать тебя, изнемогая от любви… Ты сделаешь для меня то, что я попрошу?
– Все, что угодно! – пылко вскричал нубиец. – Я убью мою хозяйку и моего господина! Приказывайте!
– Где твой узник? – спросила Марион.
– Здесь! – промолвил нубиец, показывая пальцем вниз.
– Отведи меня к нему, – приказала красавица. – Надеюсь, ты не успел сделать ему ничего дурного? – с трепетом осведомилась она.
– Железная плита! – прохрипел Бельфегор. – Железная плита!
– Что?!! – в ужасе воскликнула Марион. – О несчастный! О Боже! Эти крики… Кто это так жутко стонет?!
А стонал шевалье де Капестан, которого поднимала из мрачного колодца адская машина.
– Железная плита! – ревел нубиец. – Это конец! Это кричит он! Слишком поздно! Она никогда не будет моей!
Бельфегор не мог вынести такого удара. До исполнения самой заветной мечты нубийца оставались считанные часы, и вдруг… Теперь из-за этого человека Марион никогда не будет ему принадлежать. Он потерял ее! А счастье было так близко…
Бельфегор услышал душераздирающий вопль своей любимой:
– Освободи его! И я буду твоей! Он жив! Господи… Как он ужасно кричит!..
– Освободить его! Да, да, конечно! – продолжал реветь обезумевший нубиец.
Он бросился к рычагам, но силы ему изменили. Бельфегор рухнул на пол.
– Я не могу! – в отчаянии прошептал нубиец. – Я больше не могу! Вон он, этот рычаг!
– Какой рычаг? Этот? – спросила белая, как мел, Марион.
– Да, да! Толкайте вверх! Толкайте его вверх до упора! – прохрипел нубиец.
Марион вцепилась в рычаг и попыталась приподнять его. Но рычаг был тяжелым и не поддавался… Наконец ей удалось слегка сдвинуть его.
– Выше! Еще выше! – стонал Бельфегор. Нубиец сел. Он чувствовал, что силы потихоньку возвращаются к нему. Руки Марион кровоточили. Чем выше она поднимала рычаг, тем пронзительнее становился жуткий скрежет внизу. Это исполинская гайка медленно двигалась обратно. Однако женщина этого не осознавала. У нее уже не оставалось сил на то, чтобы думать: рычаг, казалось, становился все тяжелее и тяжелее… Внезапно он вырвался из рук Марион. Дело в том, что плита заняла наконец свое первоначальное положение. В тот же миг нубиец, которому удалось подняться, бросился к другому рычагу и принялся им орудовать. Марион стояла с отсутствующим видом и машинально снимала один за другим лопнувшие перстни, ранившие ей пальцы.
– Идемте! – повернулся к ней Бельфегор.
Если бы сейчас нубийцу вздумалось броситься на Марион, она не смогла бы оказать ему ни малейшего сопротивления. Однако Бельфегор не сделал этого. Он повел Марион в комнату, находившуюся внизу. Теперь пол был на месте. Женщина вошла и увидела Капестана в железных оковах. Глаза шевалье были закрыты. Неужели он мертв? Нубиец освободил узника, взял его в охапку и положил у ног Марион. Женщина опустилась на колени. Она положила руку на грудь Капестана, затем встала. Марион казалась совершенно спокойной.
– Он жив! И будет жить! – прошептала она. Затем женщина повернулась к Бельфегору:
– Как можно выйти отсюда? В особняке так много людей!
Нубиец склонился над ней. Он весь пылал.
– Сегодня вечером ты будешь моей?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124