Итак, Габриэль оставила шпионаж. Было ли это к лучшему?
Он в полудреме размышлял об этом, а солнце вставало все выше, и его золотые лучи весело заиграли на серебристых листьях укрывавшей их плакучей ивы.
– Графиня де Бокер – потрясающая женщина, – заметил граф Николай Толстой, опуская лорнет.
– Да, – согласился с ним Натаниэль, стараясь говорить равнодушно. – Впрочем, надо признаться, что мне больше нравится княгиня Кирова.
– Ах, значит, вам по душе пухленькие блондинки? – спросил граф. – А я, знаете ли, предпочитаю остренького соуса к мясу.
Граф рассмеялся довольным, благодушным смехом, который подействовал Натаниэлю на нервы.
– Насколько я знаю, вы должны каждое утро справляться о самочувствии Наполеона? – меняя тему, заметил Прайд.
– Да. Наш царь очень интересуется тем, как его дорогой друг и союзник провел ночь и хорошо ли он отдохнул, – промолвил Толстой. – А генерал Дюрок точно так же, ровно в девять утра, появляется в покоях царя, чтобы осведомиться о здоровье Александра.
– Как трогательно! – сухо заметил Натаниэль.
Граф расхохотался.
– Добрый вечер, господа. Вы ездили верхом этим утром? – спросила Габриэль, подходя к ним.
Мышино-серое газовое платье графини облегало ее фигуру, подчеркивая длину стройных ног и плавную линию бедер.
– Да. Нам понравилось. Не то, что королю Пруссии, – заметил граф Толстой, иронично улыбаясь.
– Да. Вот бедняга.
Габриэль посмотрела в противоположную сторону залы, туда, где в стороне от группы придворных, окружающей императоров, стоял Фредерик Вильям, король Пруссии.
– Наполеон все утро посмеивался над его формой, – произнесла графиня. – Он спросил короля, как тому удалось застегнуть такое количество пуговиц на мундире.
– Ему не следовало приходить, – заметил Натаниэль. – Он же знает, что Наполеон его не любит и не упустит возможности унизить при всех.
– Вы слишком суровы, мой друг, – заговорил граф Толстой. – Вполне естественно, что он здесь. Фредерик надеется, что переговоры будут полезными и для Пруссии тоже.
– Ничем не обоснованная, даже глупая надежда, – заявил Прайд. – Да к тому же его жалкая жена пытается флиртовать с Наполеоном, как будто ее женские чары могут на него подействовать.
– Она очень милая, – проговорила графиня де Бокер. – Впрочем, император действительно не поддается ее обаянию. Он был просто жесток с ней. За обедом он осведомился, почему на ней надет тюрбан. Бонапарт заявил, что это неуважение к Александру, потому что Россия не в ладах с Турцией. Бедняжка не знала, куда глаза спрятать и что говорить в ответ.
– Пожалуй, пойду и поговорю с ней, – улыбаясь, промолвил Толстой. – На меня ее чары уж точно не подействуют. Прошу прощения, господа.
С этими словами граф Толстой поклонился и направился к униженной королеве Луизе.
– А у вас острый слух, мадам, – сухо заметил Натаниэль.
Прайд окинул быстрым взглядом салон, желая узнать, не наблюдает ли кто-нибудь за ними слишком пристально.
– И зверский аппетит, – прошептала графиня, облизнув губы.
Глаза Габриэль сияли. Она шагнула ближе к Натаниэлю, и он почувствовал тепло, исходящее от нее.
– Осторожнее, – предупредил он, улыбаясь знакомой даме, которая пыталась поймать его взгляд. – Разрешите предложить вам бокал шампанского, графиня?
– Благодарю вас, милорд.
Габриэль взяла его под руку, и они отправились в столовую залу.
– Мой крестный считает, что среди участников переговоров со стороны русских нет ни одной светлой головы, – произнесла, она.
Натаниэль вежливо кивнул ей:
– Неужели, мадам?
Графиня улыбнулась:
– Да, именно так он и сказал, сэр.
– Это касается всех, кроме Александра, – учтиво промолвил Прайд. – Думаю, что ваш крестный отец заткнет за пояс князей Куракина и Лобанова за столом переговоров.
– За пояс он заткнет любого, – заметила графиня де Бокер. Габриэль остановилась, поклонилась мадам Дюрок и представила ей лорда Прайда:
– Мсье Лубянский был так любезен предложить мне бокал шампанского.
– Вы, наверное, тоже пожелаете шампанского, мадам Дюрок? – спросил лорд.
– Благодарю вас, мсье. Я, пожалуй, предпочту стаканчик негуса. А теперь, Габриэль, скажите мне, что вы думаете о бедной королеве Луизе?
Жена генерала Дюрока взяла графиню под руку и повела ее за собой.
А лорд Прайд, несколько озадаченный замечаниями Габриэль, отправился за напитками. Теперь он знал, как она на самом деле относилась к своему крестному отцу. Но Габриэль всегда трезво оценивала амбиции и интрига Талейрана.
Вскоре он вернулся к дамам, неся два бокала.
– Мне кажется, что ночь слишком тепла для негуса, мадам Дюрок. – Прайд с улыбкой подал женщине бокал теплого вина со специями. – В такую ночь лучше прогуляться под луной.
– После бокала негуса я отлично себя чувствую и хорошо сплю, – заметила мадам Дюрок. – А в мои годы, дорогой лорд, крепкий ночной сон значит куда больше, чем прогулка под лунным небом.
– А я считаю, что прогулка может оказать такое же действие, – уверенно произнесла графиня. – Особенно после вечера, проведенного в душной, переполненной людьми зале. Здесь до того жарко, что у меня все время болит голова.
– У всех нас есть свои привычные лекарства, – вежливо добавил Натаниэль.
Лорд Прайд извинился и, откланявшись, направился в комнату, где играли в карты. Он был уверен, что Габриэль все поняла, и они вновь встретятся у реки под старой ивой.
Глава 23
На следующий вечер, когда Габриэль собиралась на бал у прусского короля, раздался стук в дверь и вошел ее крестный отец. Он только что вернулся с переговоров, которые велись весь день, и не успел еще переодеться в вечернее платье.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126