Глаза саднило от дыма, першило в горле, легким не хватало воздуха: каждый вдох давался с трудом… Она увернулась от впечатавшейся в спину руки и нырнула вбок, чтобы поднять свою рубашку, неясно белевшую на полу. Вот так-то лучше: она сунула руки в рукава. Прикрыв ладошкой нос и рот, Тэмсин вновь стала пробираться к выходу, ощущая между лопаток все ту же твердую как железо длань.
Вокруг нее сновали мужские фигуры. Они чертыхались" кашляли, оступались в дыму, пробираясь к двери. Снаружи было едва ли лучше. Казалось, что все хижины дымятся, выплевывая в дождь жирные клубы дыма. А фигуры в мундирах все сновали туда-сюда, хватая пожитки под резкие крики команд.
И снова послышался звук рожка, и она узнала сигнал к отступлению. Идущий за ней пролаял:
— Шестой, ко мне!
Потом ее ноги оторвались от земли, и Тэмсин почувствовала, что ее несут, спаситель бежал сквозь грязь и дождь, лавируя меж синих мундиров французов.
Внезапно рядом с ними оказались люди в черных плащах, и вместе, плечом к плечу, они понеслись к поляне, где двадцать лошадей били копытами о землю и тихонько ржали, почуяв дым, — белки их глаз были заметны и в темноте.
Полковник Сент-Саймон легко подсадил свою «ношу» на спину боевого коня и привычно молниеносным движением вскочил в седло позади нее.
— Габриэль! — закричала вдруг девушка. — Я должна разыскать Габриэля!
Неожиданно для полковника она вырвалась из тисков сжимавших ее рук и соскочила на землю.
У Сент-Саймона не оставалось времени на раздумья. Он спрыгнул с лошади и ринулся за своей добычей, уже почти скрывшейся в темноте. Он схватил Тэмсин прежде, чем она одолела несколько ярдов. Его пальцы сомкнулись на ее запястье.
— Проклятие! Куда это ты направилась?
Тэмсин не видела его лица, она различала лишь нечетко очерченный могучий силуэт в переплетенной тенями и проблесками света темноте. И снова от властного тона ее передернуло, но, вспомнив, что, каков бы он ни был, она у него в долгу — да еще в каком! — гордая дочь Эль Барона взяла себя в руки и ответила как могла вежливо:
— Благодарю вас за то, что вы выручили меня из такого неловкого положения, сэр. Не знаю причины вашего поступка, но я искренне вам признательна. Однако теперь я справлюсь сама, и в первую очередь мне надо найти Габриэля.
Она попыталась высвободить плененное запястье.
«Неловкое положение»! И она называла неловким положением то, что оказалась полуголой, привязанной за шею и ожидающей мучительной, медленной пытки ножом! Видимо, она считала, что он действовал под влиянием чистого альтруизма или будто спасение было даровано ей свыше. В других обстоятельствах Сент-Саймон мог бы счесть такое дикое заблуждение даже забавным.
Откуда-то из лагеря, из-за ограды, в воздух взметнулось пламя, и треск ружейных выстрелов заглушил беспорядочные крики и вой. Джулиан услышал, как один из его людей резко закричал что-то позади них. Не было времени препираться с Фиалкой. И чем яростней она пыталась вырвать руку, тем крепче он сжимал ее.
— Кажется, ты заблуждаешься, — заявил он, расстегивая свободной рукой тяжелый черный морской плащ. — Теперь ты — гостья Армии Его Величества на Полуострове, дитя мое. Надеюсь, ты должным образом оценишь наше гостеприимство.
Один взмах руки, и плащ окутал легкую гибкую фигурку. Руки девушки снова оказались плененными — теперь тяжелыми складками плаща. Она еще пыталась что-то говорить, когда полковник сгреб ее, туго спеленутую, словно младенца, и прижал головой к своей груди.
Прежде чем ее окутал плащ, Тэмсин успела увидеть лишь красный мундир и знаки полковничьего чина. Теперь ее нос упирался в золотой галун, и в щеку врезались блестящие пуговицы. Конечно, ее положение резко изменилось за эти несколько минут, но, раз уж она снова оказалась в плену у солдат, нельзя сказать, что оно изменилось к лучшему.
Спаситель, превратившийся в тюремщика, вскочил на лошадь, по-видимому, нисколько не обремененный своей ношей. На всю поляну раскатились звуки команды, и небольшая группа, сплошь состоящая из черных плащей, пустила коней, вскачь и растаяла во мраке.
Тэмсин скоро поняла, что бессмысленно сражаться с плотно окутывавшими ее складками плаща. Державшая ее рука напоминала железный обруч и не давала возможности хоть чуточку отодвинуться от обтянутой красным мундиром груди, да и лошадь под нею неслась с такой быстротой, что попытка спрыгнуть, если бы таковая оказалась возможной, была равноценна самоубийству.
Пока ее мозг лихорадочно работал, она позволила своему телу расслабиться. Что нужно от нее англичанам? Вероятно, то же, что и французам. Интересно, у них такие же методы? Чертовы солдаты оставались все теми же зверями, независимо от того, какого цвета мундир носили. Синий, красный, зеленый, черный — не все ли равно? И золотой галун и эполеты тоже ничего не меняли.
В памяти поплыли кошмарные видения той чудовищной ночи, когда солдаты пришли в Пуэбло-де-Сан-Педро. В ее ушах звенели крики, она так живо ощутила запах крови, будто снова стояла с Габриэлем и беспомощно наблюдала за бойней… Где сейчас Габриэль?
Мысль о том, что Габриэль все еще в руках французов, в то время как ее увозил Бог знает куда английский кавалерийский офицер, вытеснила призрачные образы, ярость и отчаяние придали ей сил, и внезапно она снова начала рваться на свободу.
Но талию будто сдавило железным обручем. Тяжелая ладонь так прижала ее лицо к шершавой ткани мундира, что она уже с трудом могла дышать. Это был верный способ заставить ее перестать рваться на свободу.
Теперь Тэмсин снова лежала тихо. Когда-нибудь эта безумная гонка кончится, и она должна приберечь силы, чтобы бежать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137