Мэри накрывала стол к ужину, когда дверь кухни отворилась и вошла высокая эффектная брюнетка, окруженная облаком дорогих духов.
– Как вкусно пахнет! Я готова целую корову слопать!
– Жаркое, пирог с ливером, картофельное пюре, салат и морковь, – отрапортовала Тельма.
– Отлично. Давайте мне всего и побольше.
– Ты не забыла, что нам нельзя злоупотреблять крахмалом?
– Она не успеет увидеть. Я мгновенно очищу тарелку.
Брюнетка наконец соизволила обратить внимание на Мэри, которая замерла с открытым ртом.
– Ты новенькая? Добро пожаловать на ферму по производству младенцев.
Жизненная энергия в ней била ключом. И хороша она была необыкновенно, напоминала изяществом Хеди Ламар. Недаром она работала в ночном клубе. Тельма сказала, что Пэт на шестом месяце, а живота у нее и в помине не было. Во-первых, из-за высокого роста он был незаметен, а во-вторых, удачно прикрывался розовым блузоном, стянутым у ворота большим лиловым бантом. Стильная девушка.
– Ферму младенцев? – переспросила Мэри.
На нее глянула пара темно-карих, почти черных глаз, в которых читалась злая ирония.
– А ты бы как назвала это заведение?
– Так, как сестра Блэшфорд – дом матери и ребенка.
– Как ни назови – смысл не меняется. Это с виду все тут чинно-блинно. А на самом деле кое-кто неплохо наживается на таких дурочках, как мы.
– Пэт! – Тельма многозначительно поднесла па-лец к губам. Но Пэт не обратила на нее никакого внимания.
– Видишь ли, детка, – продолжила Пэт, она всех звала «детками», – я привыкла называть вещи своими именами. Этот «дом матери и ребенка» находится в руках настоящей плантаторши, которая специализируется на детопроизводстве. Мы производим на свет младенцев, которые нам на фиг не нужны, а она сбагривает их тем, у кого это не получается. И все довольны. Мы получаем стол и кров, нас тут окучивают, чтобы плод вырос товарный, и когда он созреет, падает прямо в ручки людей, которые готовы заплатить за него приличные бабки. Очень приличные, потому что товар редкий и малодоступный. И ради Бога! Только не надо башку дурить и строить из себя благодетельницу. И пожалуйте мне все, что причитается. Сполна. Если она попробует меня одурачить, я задам ей жару.
Пэт приподняла крышку кастрюли и вдохнула аромат тушеной моркови.
– И как же ты сюда залетела, птичка? – поинтересовалась она.
– Пошла на вечеринку, и ее там подпоили, – сказала Тельма.
– Господи, опять двадцать пять! Что же вы за дурочки такие наивные! Я-то, по крайней мере, получала свою долю удовольствия. И когда я верну свою форму, позабочусь, чтобы больше не залететь, но от радостей жизни отказываться не собираюсь.
– Ты тоже на фабрике работаешь? – недоверчиво спросила Мэри, которая не могла представить себе, чтобы такая экзотическая птица попала в неуютную клетку.
– А где же еще?
– Ну и как там?
– Если бы меня там заперли на всю жизнь, я бы себе глотку перерезала. Но несколько месяцев можно потерпеть. Платят, конечно, гроши, но нам привередничать не приходится. – В ее глазах блеснул заинтересованный огонек. – Сдается мне, я слышу северный акцент?
– Да.
– И мы пытаемся от него избавиться, так ведь?
Мэри вспыхнула. Да, у этой Пэт не только язычок острый, но и ушки на макушке. Она действительно стала следить за своим произношением и, оставшись одна, подолгу тренировалась, пытаясь говорить как в Лондоне. Актерам непозволительно говорить с провинциальным акцентом.
– Она в актрисы собирается, – опять пришла на помощь Тельма.
Пэт, удивленно подняв темные, безупречной формы брови, внимательно оглядела будущую звезду с головы до ног.
– Если бы мне платили по фунту за каждую девушку, желающую стать актрисой, которых я перевидала на своем веку, я давно была бы миллионершей.
– Но я серьезно хочу стать актрисой!
– Все так говорят, детка.
Мэри решила про себя, что ей вряд ли удастся подружиться с Пэт, ну и ладно. Дружить она будет с Тельмой, а от Пэт можно многому научиться.
– А что ты делаешь у себя в клубе? – спросила она.
– Танцую.
Ясно, с облегчением подумала Мэри. Пэт, конечно, девушка эффектная, но довольно вульгарная. В ней есть что-то вызывающее. И она очень сексапильна. Мне как раз этого и не хватает.
– Ты думаешь туда вернуться?
– Моя работа ждет меня, – улыбнулась Пэт так заразительно, что обе девушки тоже заулыбались. – Дело в том, что папаша будущего младенца – хозяин нашего клуба.
В ту ночь, лежа в уютной постели и прислушиваясь к легкому дыханию лежащей рядом Тельмы и тихонько посапывающей возле шкафа Пэт, Мэри обдумывала услышанное сегодня на кухне. Пэт права, решила она. Каждый получает то, что хочет. Во всяком случае, она и я. А вот Тельма не сможет получить то, что ей хочется.
Мэри поправила под головой подушку и свернулась калачиком. «Это» отправится к людям, которым оно нужно, которые будут его любить. Я все равно не смогла бы его полюбить. Я не хотела, чтобы «это» появилось, его отец – незнакомый мне человек, которого я даже узнать не смогла бы. За что мне это наказание? Я его не заслужила. Неужто ее настигла кара безжалостного Бога ее родителей? «Ты в меня не верила? Так я тебе покажу, как страшен мой гнев. От него никуда не спрячешься!» Слезы градом полились у нее из глаз. Зарывшись лицом в подушку, она тихо плакала, пока ее не одолел сон.
– Ну, как она тебе? – спросила утром Пэт Тельму, когда Мэри пошла в ванную. – По-моему, любопытная девчонка. Видать птичку по полету. Но, конечно, сущее дитя. То Алису в Стране чудес изображает, то Бетт Дэвис из себя строит. Похоже, в ней действительно есть актерские задатки! И идей каких-то нахваталась…
– Она, по-моему, ужасно переживает то, что с ней произошло, – тихо ответила Тельма.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121