К началу недели скопилась целая стопа всяких срочных бумаг, и времени на обед не хватило. А когда она собралась идти домой – на час позже обычного, – от голода желудок играл марш.
А еще нужно было заехать к Хедер за Чарли, приготовить ужин, собрать вещи для занятий аэробикой. Она с таким опозданием постучала в дверь Хедер, что пришлось извиняться.
– Ты за Чарли? А его у нас нет, – нахмурилась подруга. – Он сказал Дэнни, что за ним заедет отец.
Проклиная Джеймса, Вин поспешно уселась в машину, хлопнула изо всей силы дверцей, что ее мало утешило. Машина-то чем виновата?
Какой-то мимо проходивший мужчина бросил удивленный взгляд в ее сторону. Ну-ка успокойся, приструнила она себя и включила зажигание.
Легче сказать, чем сделать.
На кухне она застала Джеймса и Чарли удобно сидящими по обе стороны стола. Они доедали последнюю порцию домашней лапши. Вин мрачно посмотрела в пустую кастрюльку, понимая, что осталась без ужина.
– Понравилось? – кисло полюбопытствовала она, сбрасывая пиджак.
Чарли озадаченно взглянул на нее, и она тут же поняла, что совершила бестактность.
– Извините, – сказала она, поправляя волосы. – Я немного переутомилась.
Она помедлила, чувствуя на себе взгляд Джеймса. Нехотя повернулась к нему и посмотрела прямо в глаза.
– Что, тяжелый денек выдался?
В его голосе не было никакого участия. Просто он ставил ей еще один капкан.
– Да, тяжелый, – натянуто ответила Вин. – И он не стал легче оттого, что мне пришлось ехать к Хедер и у нее узнавать, где Чарли. – Она отвернулась. – Чарли, милый, неужели трудно было позвонить мне на работу и предупредить?
Вин всегда старалась ненавязчиво пробудить у сына чувство ответственности, и Чарли усвоил, что в случае изменения планов следует позвонить матери. Она всегда внушала ему, что это признак хороших манер, уважение к людям. И очень важно, на этом она настаивала, быть учтивым не только к людям незнакомым, но и к своим близким. Относись к людям так, как желаешь, чтобы относились к тебе, повторяла она, и уроки ее не пропали даром. Она сразу смягчилась, увидев, как сын понурил голову. Потирая ботинком ножку стула, Чарли попросил прощения:
– Извини, мама.
Конечно, это была не его вина; Джеймс, словно прочитав ее мысли, поспешно сказал:
– Приношу свои извинения, виноват я. Зная о твоем служебном романе, я не решился беспокоить тебя на работе, подзывая к телефону. Если твой друг…
Вин обернулась, преисполненная гнева.
– Том не оператор на коммутаторе, но человек воспитанный, и если бы он подошел к телефону, то непременно бы позвал меня.
Она знала, что говорит неправду. От такого звонка Том мог прийти в бешенство. Однако не это сейчас важно – важно, что между ней и Джеймсом, того гляди, вспыхнет ссора.
– Ты уходишь сегодня вечером, да, мам?
Чарли ненароком подлил масла в огонь.
– Мы с папой посмотрим видео…
– Опять друг? – вкрадчиво спросил Джеймс. – Для такой занятой мамы извинительно перекладывать обязанности на других, но злоупотреблять этим не стоит. Что сегодня уготовано для Чарли? У кого-нибудь скоротает вечер?
Вин негодовала, но, заметив, что Чарли сгорает от любопытства, ожидая продолжения, отослала сына наверх, велев почистить зубы. Сама же немедленно ринулась в атаку:
– Докладываю. Сегодня вечером я не встречаюсь с Томом, но иду на занятие аэробикой с подругой. Что же касается Чарли, то он идет со мной.
После небольшой паузы Джеймс собрался с мыслями и ехидно спросил:
– Неужто он и аэробикой увлекается?
Вин стиснула зубы.
– Чарли поплавает с Дэнни. В центре досуга есть плавательный бассейн, и, кроме того, чтоб ты знал, у Чарли сертификат по плаванию, по прыжкам в воду, по помощи на воде, и в бассейне квалифицированный тренер. Я не поощряю его сидение дома за телевизором. – Она взглянула на него с укором. – Тебе бы следовало спросить меня, прежде чем подключать к телевизору видео. Джеймс, я всю жизнь несу ответственность за Чарли, и если ты полагаешь, что вправе вот так, с налету, указывать мне, как следует воспитывать моего ребенка…
– Нашего ребенка, – поправил ее Джеймс и поджал губы. Она заметила, что он злится точно так же, как и она, но старается этого не показать. Атмосфера в кухне накалилась и была похожа на летнее предгрозовое небо – мрачное, зловещее, наэлектризованное, – ступни ее стали влажными, тело отяжелело, мышцы напряглись. Но внезапно боевой пыл угас, подступило равнодушие и такая усталость, что не было никакого желания пререкаться.
Понурившись, она прошла мимо Джеймса и открыла дверь.
* * *
Не в силах выбросить из головы прозвучавшие обвинения, Вин не стала задерживаться после аэробики, даже не приняла душ и не переоделась. А на предложение Хедер взбодриться чашечкой кофе отрицательно покачала головой.
– Извини, не могу. – Она криво улыбнулась. – Мне сегодня вообще не следовало покидать дом. – И горько добавила: – Меня уже обвинили в безответственности.
Хедер обомлела.
– Тебя – в безответственности? Да кто посмел?..
– Джеймс, кто же еще! Хедер, если я сейчас начну рассказывать, то заведусь надолго. Но клянусь, если он еще раз упрекнет меня, будто я не уделяю внимания Чарли, то… – Она мотнула головой, на глазах заблестели слезы, и Хедер, которой редко доводилось видеть подругу в таких расстроенных чувствах, взглянула с тревогой.
– Эй, милая, да тебе нужно остаться и пропустить рюмочку. Поостынь немножко.
– Остывать некогда, – сухо заметила Вин, – и потом, я не могу задерживаться. Хедер, ну почему мы, женщины, так легко становимся мишенью для обвинений? Ты знаешь, что я Чарли отдавала всю душу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34