– негодующе прервал он ее. – Ты же всегда стремилась показать, что не желаешь видеть меня частью его жизни. – Он резко встал. – Мне пора.
Когда Джеймс ушел, Вин взяла в руки тарелку с нетронутой едой и вылила содержимое в раковину. Послышались шаги Чарли, он протопал в кухню, но она намеренно не обернулась, рассматривая жировые сгустки, оставшиеся в тарелке.
– Что случилось, Чарли? – все-таки спросила Вин, отходя от раковины. – Ты ведь так хотел, чтобы отец жил здесь.
Чарли нахмурился.
– Да, сперва хотел, а теперь – нет. Я хочу, чтобы было как прежде: ты и я. И чтобы никто здесь с нами не жил. Мам, если с тобой что-нибудь случится, если… если, например, катастрофа, я с ним жить все равно не стану.
Раньше Вин бы только порадовалась таким словам, но теперь от них защемило сердце: ей были дороги и сын, и муж. Она подошла к Чарли, стала на колени рядом со стулом, на котором он сидел, и обняла. Голова мальчика уткнулась в ее шею, и Вин мягко сказала:
– Чарли, я не могу обещать, что никогда не попаду ни в какую аварию, хотя, конечно, буду остерегаться. Ты достаточно взрослый, чтобы все понимать; если что-нибудь со мной произойдет, то отец по закону твой ближайший родственник, и я знаю, он не хочет для тебя плохого, точно так же как и я. Конечно, у тебя есть еще бабушка с дедушкой и много дядей.
– Но все они живут далеко. А мне нравится здесь.
– Тетя Хедер тоже тебя любит и никогда не бросит в беде. Ты бы хотел пожить с Дэнни?
– Я хочу жить только с тобой, и ни с кем больше, – запальчиво сказал он, и Вин крепче обняла его.
– Я знаю, знаю, любовь моя, – успокоила она, догадываясь, откуда эти страхи и какой глубокий след в его душе оставил инцидент на дороге.
– Я не хочу, чтобы ты опять выходила замуж, мам, и имела других детей. Я хочу, чтобы мы навсегда остались вместе.
– О, Чарли!
А что еще она могла сказать? Пообещать, что никогда больше не выйдет замуж? Нет, этого обещать не следует, даже сейчас, разобравшись в своих чувствах к Джеймсу.
Должно быть, было поздно, когда вернулся Джеймс, потому что она не услышала, как он вошел в дом. Утром, когда она уходила на работу, они не виделись, но машина его стояла на месте.
В обеденный перерыв Вин заехала к Хедер, чтобы попросить у нее совета.
– Ах, душечка. Все это очень похоже на терзания мужской ревности. Мальчишки все через это проходят, бунтуют против авторитета другого мужчины. А у Чарли это проявляется особенно остро, ведь он считает себя главой в собственном доме.
– Он был так груб с Джеймсом. И так… так непримирим, – вздохнула Вин.
– Ты уже говорила с Джеймсом? – спросила Хедер.
Вин отрицательно покачала головой.
– Он… ушел куда-то вечером, а вернулся, когда я спала. Хедер, я чувствую свою вину. Джеймс, кажется, думает, что я намеренно настраиваю против него Чарли. Но ничего подобного. Фактически…
– Фактически ты готова принять от него любую помощь, чтобы урезонить Чарли, – договорила Хедер.
– Да, я чувствую, что и вправду потакаю Чарли. Но ведь, если бы мальчик не был выбит из колеи, он не стал бы открещиваться от других людей. Я знаю , причина частично кроется в этом дорожном происшествии, и все же…
– И все же тебя беспокоит тот факт, что Чарли не хочет ни с кем тебя делить, даже со своим собственным отцом.
– Да, – согласилась Вин. Она взглянула на часы. – О Господи, вот это засиделись! Мне давно пора обратно на работу.
Пожалуй, впервые она решила закончить рабочий день вовремя. У дома «даймлера» не было – видимо, Джеймс разъезжает по делам, подыскивает подходящее помещение для офиса.
Чарли как раз собирался уходить. Сказал, что хочет навестить Дэнни. Напомнив, чтобы он не задерживался допоздна, Вин сняла пиджак и принялась заваривать кофе.
И только усевшись за стол, заметила записку. Почерк Джеймса. Когда взяла в руки сложенный в несколько раз листок бумаги, что-то внутри ее задрожало. Развернув, быстро прочитала, хотя уже догадалась о содержании.
Джеймс решил, что ему лучше уйти из дома. Снял номер в неподалеку расположенном отеле. Можно не растолковывать, что Чарли его перестал выносить и ради мальчика он решил покинуть дом, но жить где-нибудь поблизости.
С ее губ готово было сорваться протестующее «нет», но она вовремя закрыла рот ладонью. Глаза затуманились слезами, в душе – паника, жалость к себе, негодование – негодование такое неистовое, как никогда: Джеймс поступил несправедливо.
Она схватила телефонную трубку, быстро набрала номер Хедер и спросила, можно ли Чарли остаться на эту ночь у Дэнни? Надо как-то исправить положение, пояснила Вин, дело серьезное. Пусть Чарли подойдет к телефону. Чарли было заупрямился, объявив, что не желает оставаться на ночь у Хедер, но на сей раз Вин проявила твердость.
– Ты куда-то едешь с Томом? – полюбопытствовал он.
– Нет. Мне необходимо кое-что обсудить с твоим отцом.
Ей пришлось сделать несколько телефонных звонков, прежде чем она выяснила, где он остановился. Вин поспешила к машине.
По наитию она действовала безотлагательно, инстинктивно чувствуя, что оба – и Чарли и Джеймс – будут страдать, если она сейчас не вмешается в их отношения.
К счастью, консьержка отеля была неопытной и, когда Вин назвалась миссис Гарднер, вручила ей ключ от комнаты Джеймса.
С замирающим сердцем Вин направилась к лифту. Такого с ней еще не бывало; можно представить себе, как ее примет Джеймс, с какой неохотой выслушает, пусть, сейчас она отстаивает свое счастье – счастье Чарли, его будущее. Не важно, как к этому отнесется Чарли, отец ему нужен все равно. Ему нужна отцовская любовь.
А Джеймс любит сына: он же сам говорил, что хочет стать частью его жизни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34