«Слегка» затянулось на год, ознаменованный мученической смертью Солнцеликого то ли в Испании, то ли на Кипре. Лишенная главного советчика, Мика сама приняла волевое решение. И выложила тысячу долларов директрисе соседней с домом гимназии, чтобы Ваську зачислили сразу во второй класс.
– Вашей девочке скоро восемь, – для виду посопротивлялась директриса. – Она училась где-нибудь?
– Она училась… Дома. У нас были сложные семейные обстоятельства. Мы потеряли родителей, и это не самым лучшим образом отразилось на ней… Вы должны понять…
Васька исправно посещала занятия ровно три дня, а потом заявила Мике, что больше не намерена терять время понапрасну и полдня находиться в обществе дураков.
– Почему же дураков, Васька?
– Они маленькие. Они глупые. Постоянно что-то пишут в тетрадях… А самый глупый знаешь кто?
– Кто?
– Учительница. Она похожа на тебя.
– О, Господи, – не сдержалась Мика. – Если бы мама была жива…
– Мама умерла, – напомнила ей Васька. – Но лучше бы ты умерла вместо нее.
– Да, да, да. Конечно. Лучше бы я…
Мика так устала бороться с Васькой, во всем уступать ей и жить с ней под одной крышей, что лучше бы и вправду умереть. Или заняться, наконец, собой и перестать обращать на Ваську внимание. Нет, она вовсе не отказывается от готовки обеда и стирки трусов, она согласна исполнять роль банкомата, выдающего Ваське деньги на мороженое, кассеты с японскими мультиками и бенгальские огни. Она даже готова водить Ваську в цирк по воскресеньям: все главные события происходят в цирке, клоуны вершат мировую политику, эквилибристы жонглируют голубыми фишками на товарно-сырьевых биржах, дрессированные медведи обрушивают цены на нефть, глотатели огня…
Как ты относишься к глотателям огня, Васька?
Большего ты от меня не дождешься, Васька.
– …Лучше бы я умерла, – сказала Мика.
– Ага, – откликнулась Васька.
– Ты можешь делать, что хочешь.
– Что хочу?
– Ты можешь не ходить в школу.
– Никогда?
– Никогда.
– И ты не будешь заставлять меня?
– Я же сказала: ты можешь делать, что хочешь.
Васька посмотрела на Мику со жгучей заинтересованностью – едва ли не впервые в жизни. До этого Мика была третьесортным массовиком-затейником с баяном и никчемными песнями советских композиторов в репертуаре. Теперь же, произнеся судьбоносную фразу, она моментально перешла в разряд недосягаемых и прекрасных див в платьях с блестками: блюз – как образ жизни, госпелс – как образ жизни, спиричуэлс – как образ жизни, соло на саксофоне – маэстро Дэвид Сэнборн, босоногая Чезария Эвора и любительница шалей Tania Maria отправляются в утиль.
– Так я могу делать все? – Васька ждала, что Мика собьется на фальшивую ноту, добавив приличествующее случаю «в пределах разумного», но Мика удержалась.
– Абсолютно все. Единственное, о чем я прошу тебя… Помни, мы – сестры. И я всегда помогу тебе, если понадобится. У тебя на этот счет свое мнение, я знаю… В любом случае, просто помни – и все.
Нельзя сказать, что Васька воспользовалась Микиным предложением на полную катушку. Она не забросила школу полностью, как предполагала Мика; это, да еще ежемесячные долларовые вливания в директрису, позволили Ваське переползать из класса в класс с тройками по всем предметам. Непритязательные, ручные, как лабораторные крысы, тройки успокаивали Мику: все формальности соблюдены, собес и наробраз могут спать спокойно, что же касается самой Васьки – придет время, она повзрослеет и сама решит, что делать дальше. Ведь повзрослеет же она когда-нибудь?..
Ждать придется долго, но Мика согласна подождать.
Смирение и кротость – вот что поможет ей.
Смирение и кротость оказались ненадежными союзниками, особенно по ночам, когда на Мику наваливалась привычная уже бессонница. Микины ночи были беззвездными, безлунными, и если бы только Васька узнала, какая темень стоит в них, она бы и думать забыла о своей кладовке. И перебралась бы в Микины ночи навсегда, добропожаловать, Васька!.. Еще одна отличительная особенность Микиных ночей состояла в том, что кротость и смирение так и норовили улизнуть, дезертировать, оставить расположение войск. Ночами яркие плюмажи смирения и сверкающие доспехи кротости абсолютно не видны, так стоит ли им тратить время на Мику?
Не стоит.
Брошенная союзниками, Мика часами просиживала у Васькиной кровати, глядя на сестру; ей в голову лезли самые крамольные, самые чудовищные мысли – нужно, нужно было отдать Ваську в детский дом, там бы ее живо приструнили, там бы никто не позволил ей кобениться, и пусть бы ее удочерила парочка толстых глупых американцев (mr. и mrs. Mystify) и увезла бы куда-нибудь в Вайоминг или в Неваду – в самую что ни на есть глухомань, кишащую умалишенными сектантами, оборотнями, агентами ФБР (которые хуже оборотней) и серийными убийцами в хоккейных масках. Каждый день там – пятница, 13-е , каждый праздник там – Хеллоуин .А из всех инструментов предпочтение отдается бензопиле.
Вот так. Живи и радуйся, Васька. И поджидай своего хоккеиста с краденым мясницким ножом в руках…
Впрочем, крамольных мыслей хватало ненадолго, уж слишком умилительной была спящая Васька. Слишком родной. Всегда горячая, покрытая пушком кожа, непокорные темные волосы – ни у кого в их роду не было таких шикарных темных волос, разве что у «этой суки В.» ,какой ее представляла Мика. Это сейчас Васька ловит в них рыб в своей кладовке, но придет время – и косяками пойдут мальчики, юноши, мужчины. Они будут умирать от любви, умничать и совершать глупости, распускать перья, поджимать хвост, покупать шоколадки, покупать «мерседесы» – такое периодически случается в жизни девочек, девушек, женщин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18