Колье подарил Инке Игорь Анатольевич в первую годовщину свадьбы, и она почти никогда не снимала его. Такие ошейники держат женщину в узде вернее всего, цинично утверждала Инка.— Что будете пить, девочки? — галантно спросил Марк.— Мне текилу, — тотчас же выскочила Инка. — А твоя целомудренная жена, я думаю, обойдется безалкогольным пивом.— Не слушай ее, Марк. Сто грамм коньяку мне не помешает.Марк отправился к стойке за напитками. Инка и Ольга остались вдвоем.— Тебе привет от отца, — сказала Инка. — Я ему уже позвонила. Отчиталась о проделанной нами работе.Ольга почувствовала легкие угрызения совести: за последние несколько часов она даже не вспоминала об отце, а ведь он просил держать его в курсе всех передвижений.— Он не собирается приехать? — смущенно спросила Ольга.— Может быть, через неделю. Покатаемся на лыжах и вернемся в Москву все вместе. Как тебе такая перспектива?— Великолепно! Вся семья в сборе. Идиллические картинки.— Правда, твой любимый муженек делает их похожими на карикатуры…— Инка! Я прошу тебя…— Хорошо. Делает их похожими на дружеские шаржи. Так тебя устроит?— Более или менее.Вернулся Марк с подносом, уставленным стаканами, бокалами, кружками и блюдцами с легким приложением: фисташки, лимон, соленые сухарики.— Ну, девочки, выпьем за активный отдых! По-моему, все начинается вполне удачно.Марк отхлебнул пива и тотчас же поднял руку:— в дверях бара появился Иона.Глаза Ионы сразу же выдернули из табачного дыма столик с родственниками. Спустя минуту он уже сидел рядом с Ольгой.— Ну, как устроились? — спросил он ничего не выражающим голосом.— Отлично, — ответил Марк за всех троих, — Завтра покажу вам трассу.— А как поиски пропавшего в лавине великомученика? — Инка разглядывала Иону самым бесцеремонным образом.— Ищем, — лаконично ответил Иона. — Ищем, но пока никаких результатов нет.Инка осмотрела веселящийся зал:— Вот оно, дыхание жизни. Кого-то похоронила лавина, но большинству на это наплевать. И в этом есть самая настоящая сермяжная правда.— Не наплевать, девушка, не наплевать! — раздался чей-то тихий голос.Все синхронно повернули голову к соседнему столику, за которым в тоскливом одиночестве сидела женщина лет сорока. Все пространство перед ней было уставлено маленькими бутылочками виски и пустыми пивными кружками. Было похоже, что женщина хочет капитально надраться. Инка взглянула на говорившую с жалостью: невозможно было определить — красива она или нет. Половину лица удачно скрывали тяжелые очки в роговой оправе. Линии глаз за толстыми линзами чудовищно преломлялись, они отталкивали и притягивали одновременно.— Иона!.. — жалобно произнесла женщина, впившись линзами в равнодушное лицо горноспасателя.— Пока не могу сказать ничего утешительного, Наташа.Извините. — Иона потянулся за фисташками и с треском разломил одну из них.Впрочем, женщина ухе не слушала его, ей неважен был ответ: она знала, каким он будет. Она встала из-за стола и направилась к стойке. У нее оказалась идеальная фигура. Настолько идеальная, что даже Марк с Ионой бросили в ее сторону машинально-заинтересованный взгляд.— Безутешная вдова покойного? — ревниво спросила Инка, она не терпела ничьего превосходства.— Подруга. — Иона отвел взгляд от женщины и повернулся в сторону Ольги. На Инку он даже не посмотрел.— Не переживай, душа моя, по приезде куплю тебе зеркальце, которое всегда будет высвистывать тебе, что именно ты на свете всех милее, всех румяней и белее, — промурлыкал Марк Инке. — Может быть, хоть тогда ты успокоишься.— Спасибо, зеркальце у меня уже есть.Ди-джей, сидевший на возвышении в глубине зала, завел какую-то старую виниловую пластинку. Ольга сразу же узнала музыку, выплеснувшуюся из динамиков: ну, конечно же, тема из «Мужчины и женщины» с приглушенно-страстным французским речитативом.Казалось, Инесса только этого и ждала.— Можно вас пригласить, Иона? — спросила она томным голосом. — Это моя любимая вещь.— Я не танцую, — железобетонный Иона спутал Инке все карты: непростительная глупость с его стороны.За столиком повисло молчание. Но спустя несколько секунд Инка взяла себя в руки.— Объясни своему братцу, что не принято отказывать красивым женщинам. Они этого не прощают. И тогда тебя находят в собственной кровати с перерезанным горлом, — сказала она Марку.— Берегись, Иона, — засмеялся Марк. — От этой дамочки всего можно ожидать.— Я учту. — Иона откинулся на стуле и втянул в себя пивную пену.— А что прикажете делать соблазненной и покинутой. Иона?— Не знаю.Твердолобость шурина (или деверя, господи, как нелепо может именоваться брат человека, которого ты любишь!) не понравилась даже Ольге, которая наблюдала за происходящим с известной долей снисходительности. Она бросила укоризненный взгляд на Марка — приведи в чувство своего хамоватого аборигена! — а потом на самого Иону — не очень-то вежливо с вашей стороны так разговаривать с женщиной.Марк тотчас же попытался исправить положение: он поднялся и склонился в церемонном поклоне над обиженной Инкой.— Вы позволите?— Ты, конечно, не предел моих мечтаний. Я бы предпочла кого-нибудь другого…— Учти, я здесь не только как скромный отдыхающий, но и как представитель фирмы твоего мужа.— И что?— Должен присматривать.— Это его распоряжение?— Нет, но…— Все понятно. — Инка обезоруживающе улыбнулась. — «Вечная бдительность — залог свободы». Картина Рокуэлла Кента.— Мне больше нравятся импрессионисты.— Ладно, — смилостивилась Инка. — Не могу сказать, чтобы я была в восторге. Но на безрыбье…— Я предпочел бы высказывание «За неимением гербовой, пишут на простой», если не возражаешь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19