Вам ведь это как никому нужно, при ваших нынешних деньгах и положении, прав я или нет?
И снова визави старпома отделался глухим молчанием.
– Вот и ладушки, считайте, что договорились. А сейчас расходимся, буду рад увидеть вас на ужине, сегодня отличное меню. А если захотите еще воздухом подышать перед сном, водчонки треснуть в неформальной обстановке. – буду рад увидеть вас здесь же, часиков эдак в одиннадцать. Расскажу вам кое-что об охоте. На тюленей. Вы вообще когда-нибудь морского зверя били?.. Двуногих я в расчет не принимаю, хе-хе. Хлопотная, доложу я вам, работенка. Но ничего, Василий Митько всегда рядом будет, подстрахует, если что. И сам подстрахуется. С вами ведь шутки плохи, прав я или нет? Ладно, пойду. И вы не задерживайтесь. Удивительный сегодня вечерок получается. – прямо телевизионные встречи в концертной студии “Останкино” .
И спустя секунду послышались легкие шаги – старпом покинул палубу. Шагов его спутника я так и не услышала, возможно, он остался здесь, переваривать предложение ушлого старпома. Мне тоже необходимо было подумать обо всем том, что так случайно открылось мне в последние десять минут.
Старпом наверняка разговаривал с кем-то из пассажиров, это ясно как божий день. Ничего себе сюрпризики преподносит еще не начавшийся круиз! Один из тринадцати является обладателем какой-то постыдной и, возможно, страшной тайны. И, судя по всему, готов выложить за ее неразглашение кругленькую сумму. За последние пару лет я перевидала достаточно преступлений, пора вырабатывать к ним стойкий иммунитет. В любом случае, не с гонг ввязываться в эту грязную интриг с вымогательством, в конце концов это не мое дело.
На борту “Эскалибура” собраны в некотором роде сливки общества, никто из них не будет глупо рисковать своей карьерой и положением в обществе. Мне безразлично, на сколько опустеет чей-то кошелек, мое дело маленькое, как раз на жалкую тысячу баксов: я отсниму эту чертову охоту на тюленей и забуду о ней навсегда… Кто-то из тринадцати был не очень законопослушен в своем прошлом… Интересно взглянуть ему в лицо, ведь, кроме абсолютно невзрачной реплики “Сколько”, сыдентифицировать которую не представлялось возможным, он ничем не выдал себя. Нужно присмотреться, рядом с кем будет виться старпом сегодня за ужином, и попытаться вычислить этого человека, – просто так, для себя. Подкачать дряхлеющие мышцы психоанализа себе в удовольствие.
Ай да Вася, ай да сукин сын.
Я даже улыбнулась в темноту и только теперь поняла, что почти окоченела на стылой палубе. Несколько минут я вслушивалась в тишину “Эскалибура”, пытаясь уловить малейшее движение в темноте. У меня напрочь отсутствовало обоняние по причине чрезмерного увлечения сигаретами, но все это компенсировалось почти абсолютным слухом.
Ничего подозрительного. Только механическое сердце “Эскалибура” бьется о грудную клетку корпуса. Наконец-то я решилась выйти из своего убежища, подошла к борту и ухватилась за леера ограждения. Холод, пронзивший ладони, сразу же отрезвил меня. И все поставил на свои места. Пора спускаться вниз, на ужин. А чья-то тайна останется здесь стыть на морозе. Быть может, я еще навещу ее. До одиннадцати часов масса времени. Почему-то я была абсолютно уверена, что загадочный собеседник Васи откликнется на его ленивую, почти необязательную просьбу…
Одиннадцать часов. Одиннадцать часов.
Твой круиз начинается с чьей-то тайны, Ева…
…Я столкнулась с Вадиком у самых дверей кают-компании. Он одобрительно посмотрел на меня: не опоздала, теория тридцати девяти минут прочно засела у тебя в мозгу, голубка! Мой же собственный взгляд такой одобрительностью не отличался: непонятно, из каких соображений Вадик прихватил с собой видеокамеру.
– Как прогулялась? – спросил он.
– Отлично, – промямлила я, медленно отходя от холода верхней палубы. “Отлично” – не то слово, если учесть подслушанный мною разговор.
– Тогда вперед, – подбодрил себя и меня Вадик и толкнул дверь.
…Почти все пассажиры, за исключением нескольких человек, были в сборе. Первым, кого я увидела, оказался тот самый матрос, который принес нам конверт. Я улыбнулась ему как старому знакомому, и он ответил мне такой же вежливой улыбкой.
– Столик номер три, – сказал Вадик матросу, и тот проводил нас, продолжая улыбаться. За ним уже сидели банкир и его тринадцатилетняя дочь, Карпик. На шее Карпика болтались наушники от плеера.
– Добрый вечер, – приветливо сказала я, перенося свою улыбку с матроса на девочку.
– Добрый вечер, – ответил банкир, вертя в крупных пальцах накрахмаленную салфетку. На нас он даже не взглянул.
– Судя по всему, мы будем соседями – Молчать было совсем уж глупо, во всяком случае неудобно, и я попыталась навести мосты. – Меня зовут Ева.
Банкир никак на это не отреагировал, а девочка иронически посмотрела на меня. Это был такой взрослый взгляд, что я внутренне подобралась.
– Женщины не должны представляться первыми, – назидательно сказала она, – разве вы не знаете правил этикета?
– Лара! – мягко попенял банкир, обращаясь к дочери. – Я же просил тебя…
– Ничего, ничего. Она права. – Я заступилась за Карпика, которая совершенно беспардонно рассматривала меня и оператора.
– Не очень-то вы похожи на Еву, – наконец сказала она.
– Вот как? – Я даже сразу не нашлась, что ответить, во всяком случае, соседство с такой непосредственной девочкой обещает множество сюрпризов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20