Он занимался этим достаточно долго, причем его руки позволяли себе
несколько больше, чем требовалось для проверки. Я лежала, придавленная
тяжелыми принадлежностями аппарата Гаренсена, и меня обуяло такое
бешенство, что я даже не протестовала.
Наконец он выпрямился и подошел к гамаку Хаалфордхена. Он небрежно
подтянул один-два ремня и повернул лицо в мою сторону, осклабившись.
- Старт через 90 секунд, - произнес он и выскочил из каюты.
Хаалфордхен взорвался потоком самарранских слов, которых я,
естественно, не поняла. Но мне показалось, что он был в ярости. Как ни
странно, но я разделяла его чувства. Все происшедшее было
несправедливостью и позорно для чести землянина. В конце концов,
терадианин заплатил за проезд и заслуживал хотя бы предписанного правилами
минимума внимания к своей особе.
Я ему так и сказала:
- Не обращайте внимания на дураков, Хаалфордхен. Ремни на вас
закреплены достаточно хорошо?
- Я не знаю, - сказал он в отчаянии. - Оборудование незнакомой
конструкции...
- Послушайте, - я колебалась, но правила приличия требовали сделать
это. - Я уже проверила свои устройства; можете ли вы прочесть в моем
мозгу, как правильно все закрепить?
- Я попробую, - шевельнулись его губы. Я сосредоточила мысли на
аппаратуре и ремнях.
На мгновение у меня возникло странное ощущение. Как будто что-то
коснулось моего мозга, и заворочалось там, внутри, оно проникло в сознание
помимо моей воли, это что-то, не имевшее ни вкуса, ни цвета...
Я старалась справиться с волной почти физического отвращения,
накатившей на меня. Не удивительно, что люди всегда стремились держаться
подальше от рас-телепатов.
Дальше я увидела, скорее, даже не увидела, образ возник
непосредственно в моем сознании - его, лежавшего в гамаке под ремнями и
трубками. Я глядела его глазами! Этот вид настолько обеспокоил меня, что я
позабыла о неудобствах, которые причиняло мне вторжение в собственный
мозг.
- Ты не пристегнут, как надо, - пробормотала я. - И у тебя не
подсоединены дыхательные трубки. Матрос не мог этого не заметить. - Я
замолчала и начала в отчаянии возиться с своими ремнями. Может быть, у нас
еще было время до старта.
Но времени не осталось. Внезапно я была оглушена ревом сирены - это
было последнее предупреждение. Сквозь стиснутые зубы я промычала:
- Приготовься! Сейчас стартуем!
И тут же нас накрыла ударная волна. Мне показалось, что мои легкие от
внезапно навалившейся тяжести не могут ни вдохнуть ни выдохнуть. С той
стороны каюты, где был чужак, послышался странный хрюкающий звук. Он
обеспокоил меня сильнее, чем если бы это был человеческий стон. Вторая
ударная волна была настолько мощной, что я закричала от ужаса. И тут в
глазах у меня потемнело.
Видимо, я недолго была без сознания. Прежде я никогда не вырубалась
во время взлета, и я почувствовала в первый момент некоторое смущение.
Потом до меня дошло, что корабль перешел уже в свободный полет и наступило
состояние невесомости, потому что надо мной в воздухе парил тот самый
матрос, который предупреждал нас о скором старте. Он казался
обеспокоенным.
- У вас все в порядке, мисс Варгас? - заботливо спросил он. - Взлет
был несколько более резким, чем обычно.
- Да вроде все нормально, - уверила я его. Мои плечи дернулись и
дыхательный аппарат издал свистящий звук, когда я, приподнявшись, начала
трясущимися пальцами отсоединять трубки.
- Как там терадианин? - спросила я. - Его аппарат не был присоединен.
Вы плохо позаботились о нем.
Матрос заговорил медленно и спокойно:
- Минуточку, мисс Варгас, - сказал он. - Вы, видимо, забыли? Почти
все время, пока я был здесь, я провел возле терадианина, застегивая ремни
и подключая дыхательный аппарат.
Он подал мне руку, чтобы помочь подняться, однако я оттолкнула ее
настолько резко, что сама отлетела к противоположной стене каюты. Я
схватилась за скобу, вделанную в стену, и взглянула вниз, на гамак, где
лежал терадианин.
Хаалфордхен был недвижим, расплющенный под аппаратурой. Его острая
мордочка эльфа была сморщенной и вызывала страх, рот казался сплошным
кровоподтеком. Я наклонилась ближе, а затем резко отшатнулась, так что
меня швырнуло назад через всю каюту, чуть ли не в объятия матроса.
- Вы только что пристегнули его ремни, - сказала я обвиняющим тоном.
- Перед взлетом они не были закреплены. Это преступная небрежность, и если
Хаалфордхен умер...
Матрос ответил мне ленивой, презрительной улыбкой:
- Мое слово против вашего, и только, сестричка.
- Из уважения к правилам приличия, из человеколюбия... - я
почувствовала, как срывается и дрожит мой голос, и не стала продолжать.
- Я думал, вы обрадуетесь, - сказал матрос без тени улыбки, - если
эта вонючка помрет при взлете. Вы так сильно беспокоитесь об этой вонючке
- странно все это.
Я схватилась за раму гамака и заякорилась. Я была еще слишком слаба,
и говорить мне было тяжело.
- Вы что же, - выдавила я наконец, - хотели убить терадианина?
Злобный взгляд матроса впился в меня.
- Может, вам лучше заткнуться? - спокойно произнес он, но зловещий
тон не предвещал мне ничего хорошего. - Если вы не будете молчать, то мы
найдем способ заставить вас. Мне не нравятся те, кто водит дружбу с
вонючками.
Я несколько раз беззвучно открыла и вновь закрыла рот, пока наконец
не нашла, что сказать.
1 2 3 4 5 6 7