— Когда?
— Не важно, — отмахнулась Калли. — Вы же знаете, это только шутка. Вы сами точно так же подсмеивались надо мной этим утром в парке.
Саймон задумчиво опустил глаза, рассматривая розовые узоры на ковре. Конечно, строго говоря, он вел себя не как бесстрастный учитель, когда поцеловал ее в ладонь во время первого урока флирта. Однако Калли предпочла не углубляться в мотивы столь интимного акта. И это при том, что Армана она видела насквозь. Зато Саймон, к несчастью, хорошо знал причины своего поступка. Он вдруг ощутил еще большее неудобство, чем раньше. Теперь он уже не был так уверен в своем плане и ее участии в оном.
— У мистера Готье очень необычный акцент, — продолжала девушка, покачивая взад-вперед ногами. Наблюдая за ней, Саймон вдруг заметил, что она не обута. Была и остается ребенком, несмотря на свою умудренность и внешние перемены. — Иногда кажется, что он француз, иногда — англичанин. Временами даже американец. Эмери немного рассказывал мне о нем, хотя в большинство тех историй трудно поверить.
— Арман вырос в Америке, в Новом Орлеане, — рассеянно сказал Саймон, занятый созерцанием обтянутых чулками пальцев и тонких лодыжек. Он живо представил себе длинные стройные ноги, вспомнив тот день, когда Калли переоделась молодым человеком. — Во всяком случае, он так говорит.
— Он так говорит? — повторила она. — Вы хотите сказать, что не верите ему?
— Я был бы тупоголовым бараном, если бы верил, — ответил Саймон. — Надо видеть, с каким восторгом он рассказывает совершенно дикие вещи. Большинство светских леди находят их занимательными.
— А зачем мистер Готье все это выдумывает? С каким-то умыслом?
— Я полагаю, Арман просто забавляется. Действительно, ему доставляет удовольствие обыгрывать слабости своих собратьев, хотя обычно он довольствуется ролью наблюдателя, а не участника. Обычно.
— Но не сейчас? — заметила Калли, вновь обнаруживая живость ума. — Он не просто стоит в стороне и слушает, как мы обсуждаем наши планы. Он их не одобряет, не так ли?
— Да, пожалуй, он бывает более благодушен, — согласился Саймон, переведя взгляд на свой рукав, когда Калли непроизвольно положила руку ему на локоть. — Я думаю, он видит в этом некоторую опасность для вас.
— Ну, это уже верх глупости! — возразила Калли. Она, несомненно, не усматривала никакой опасности в планах Саймона, как и в его присутствии в этой спальне. — Я хочу посещать балы, рауты и представления. Хочу танцевать, флиртовать и размахивать моим мнимым приданым перед носом графа Филтона. Хочу, чтобы он, ослепленный страстью, проиграл вам все свое состояние. Каким образом это может мне навредить? Нет ничего проще и безопаснее!
— Вы можете влюбиться в Армана, — предположил Саймон, внимательно за ней Наблюдая.
— Влюбиться? Для этого вы и пришли? Предостеречь меня, чтобы я держалась подальше от мистера Готье? Я не так наивна, как те мисс, которые верят вашему другу, с его напускной таинственностью. Она настолько очевидна — дальше некуда!
— Арман богат, красив, умен, покладист… Словом, он очень выгодное приобретение, Калли.
Она закатила глаза к потолку.
— А еще неискренен и самовлюблен. И вообще слишком обтекаем, чтобы мне нравиться. Ну, теперь все? Или я должна убеждать вас, чтобы вы успокоились?
— Или, чего доброго, можете влюбиться в меня, — продолжил Саймон, не слыша ее от сознания, как близко друг от друга они сидят на этой кровати. Так близко, что он касается бедром ее бедра и ощущает аромат ее юности, придающий ей такое обаяние. Ту самую притягательность, с которой он был вынужден бороться с тех пор, как впервые обнаружил это дерзкое создание в своей карете. Если сейчас его сравнят с Арманом или Джастином, а то еще, чего доброго, с лучшим другом Лестером, таким уютным, он, пожалуй, — у Саймона екнуло сердце, когда он подумал об этом, — впадет в глубокое уныние. Он наблюдал за Калли — за тем, как она сжимает губы и увлажняет их кончиком языка.
— Это мечта Имоджин, но не моя, — сказала она и отвела глаза, когда Саймон взял ее за руку и погладил большим пальцем по тыльной стороне кисти, прилагая все усилия, чтобы не замечать, как гулко бьется сердце. — Вы действительно мне не верите? Я стараюсь делать все это только для того, чтобы понравиться вашей матушке, которую я просто обожаю.
— Я не знаю, — честно ответил Саймон, как ни странно, не теряя надежды на лучшее. — Моей матери всегда был нужен кто-то, кто разделял бы ее нелепые идеи.
— Касающиеся ее желтых волос, — сказала Калли, пытаясь улыбнуться, но из этого ничего не получилось.
— И ее корсетов, — услужливо добавил Саймон, продолжая гладить ей руку. Когда его пальцы обвились вокруг ее запястья, он почувствовал, как у нее внезапно подскочил пульс. И его собственный ответил тем же.
— И принесенных Лестером шоколадных пирожных, которые она прячет в спальне и съедает, когда никто не видит. — Калли посмотрела на их соединенные руки. — Вы не могли бы прекратить это?
— Нет, — сказал Саймон и продолжил тему: — И по поводу титула вдовствующей виконтессы, что для нее хуже смерти.
— И еще по поводу того, что она сможет жить с этим титулом, если вы женитесь на мне, — добавила Калли. Когда она снова посмотрела на него, ее огромные зеленые глаза выражали призыв и — только слегка — тревогу. — Почему вы сказали «нет»?
— Потому что вам это нравится, — ответил Саймон, понижая голос до шепота. — Потому что мне это нравится. Потому что я безнадежный глупец.
Она продолжала смотреть на него.
— Ох…
— Вот и ох, — тихо сказал он, мягко притягивая Калли за плененную руку и так же страстно заглядывая в бездну ее глаз, как они вопрошающе смотрели на него.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98