— У тебя неплохо получается… э-э…— Отражать нападение?Она кивнула, соглашаясь с удачным названием того, что только что произошло.— Да.— В этой части света люди сначала бросают нож, а уже потом задают вопросы. Я давно научился спать с открытыми глазами, но все равно благодарю тебя за предупреждение. Оно облегчило мою задачу.— Ничего… пожалуйста… — Привычный вежливый ответ показался в подобных обстоятельствах до того нелепым, что Люси, не удержавшись, нервно хихикнула.Купец резко оборвал:— Опусти чадру, англичанка. Сейчас не время для истерик. Нужно уходить.— Уходить? — тупо повторила она. — Разве мы можем уйти?Купец улыбнулся.— А разве мы можем остаться? Выбора у нас нет.Первый раз за все время его лицо осветила улыбка, и Люси почувствовала себя немного лучше.— Я хотела сказать, мы не можем идти, ведь хан нас не отпустит.— Значит, надо отправляться прямо сейчас, пока он спит и не может нас остановить. В любом случае это наш единственный шанс и мы должны им воспользоваться. Дай-ка я помогу тебе прицепить чадру. Мы торопимся.Он поднял красную ткань и накинул Люси на голову.— У тебя есть булавки? — поинтересовался он. — Но вообще с этой деталью женского гардероба я никогда не мог справляться.— Подержи вот тут, — показала она.Но пальцы почему-то плохо слушались ее. Наконец Люси закрепила чадру. По какой-то непонятной причине она необычайно остро ощущала близость купца, возможно оттого, что за два года жизни в Куваре она никогда не появлялась без чадры в присутствии мужчины.— Хорошо, англичанка.На мгновение их взгляды встретились, но купец сразу отвел глаза. Он размотал тюрбан одного из нападавших и разорвал на куски, чтобы сделать кляп и связать валявшегося без сознания часового.— Сложи одеяла, — приказал купец и покрепче затянул узлы. — Без них мы замерзнем даже в такое время года. Итак, вот наш план. Пока мы находимся во дворце, двигаемся совершенно бесшумно. Знаешь самый кратчайший путь отсюда во двор?— Вообще-то я нечасто бывала во дворце, но, думаю, найду.— Я видел только большую залу да коридор, ведущий в эту комнату. Пойдешь впереди и будешь показывать дорогу. А я понесу одеяла.Купец помолчал, как бы давая прочувствовать ту огромную услугу, которую он ей оказывал. Восточный мужчина никогда бы не обременил себя ношей, иначе для чего тогда женщина?— Если нас увидят, наше поведение покажется странным.Его губы искривила усмешка.— Если нас увидят, англичанка, нас убьют.Она вздрогнула.— А когда мы отсюда выберемся, что дальше? — Люси посмотрела на свои войлочные туфли. — Пойдем пешком в Индию?— Если понадобится. Но надеюсь, до этого не дойдет. Когда выберемся, ты проберешься на кухню и украдешь продукты.— Как спокойно ты об этом говоришь. К сожалению, у меня нет никакого опыта в этом деле.— А у меня, к сожалению, нет времени, чтобы научить тебя, англичанка, — тихо ответил он. — Однако, если ты не хочешь, чтобы мы умерли с голоду в горах, придется украсть продукты. Ты просто никогда не пробовала. Уверен, ты справишься.— А почему ты сам не можешь украсть еду?— Потому что я в это время проберусь в конюшню и заберу наших лошадей.— Неужели ты и в самом деле надеешься украсть лошадей? Конюхи спят прямо там, их разбудит малейший шорох!— Говори потише, англичанка. Я не собираюсь красть лошадей. Если помнишь, две из них принадлежат мне, так же как и оседланный мул, приготовленный для тебя. Я просто велю конюхам вернуть мне моих животных.Люси очень сомневалась в покладистости конюхов. Одно дело — сказать, другое — сделать. Однако она уже примирилась с мыслью, что вот-вот расстанется с жизнью, поэтому решила: какая разница, когда умирать — при побеге или в темнице, трясясь от страха. Она пожала плечами.— Кажется, справа — дверь в кухню, а оттуда можно выйти во двор. Соблаговолишь ли ты следовать за мной, господин?Люси совсем не удивилась и не обрадовалась, когда им удалось выйти из дворца незамеченными. Ее чувства, подвергшиеся столь суровым испытаниям за последние несколько часов, достигли наивысшей точки напряжения; и потому Люси не испытывала ничего, кроме апатии, когда беглецам удалось благополучно выйти во двор. Она понимала, что такая невероятная удача не может продолжаться долго. У них не было ни малейшего шанса убежать, какой же смысл бояться или надеяться? Вопрос заключался лишь в том, когда их поймают и долго ли будут пытать, прежде чем позволят умереть.Купец потянул ее за собой в тень навеса, натянутого во дворике над жаровней.— Скоро рассвет, — спокойно заметил он. — У нас мало времени. Как отсюда быстрее всего добраться до конюшни?— Иди вдоль канавы с водой, — ответила она, подумав, что нельзя было выдумать более нелепой рекомендации. Канава тянулась прямо через всю деревню. Разумеется, купцу не уйти далеко — не успеет он и половины пути пройти, как его увидит и услышит по меньшей мере полдеревни. — Конюшня находится на восток от дворца.Он кивнул.— Как выбраться из деревни, я помню, хотя проезжал здесь только один раз. — Купец слегка подтолкнул ее по направлению к кладовой. — Иди, англичанка, набери продуктов, потом подойди к дворцовой стене снаружи и жди меня.— Хорошо, я попробую, — согласилась она.Если он и уловил в ее голосе безнадежную иронию, то не подал виду и осторожно пошел прочь, словно и в самом деле существовал один шанс из тысячи, что побег удастся. Вдоль стены бесшумно мелькнула серая тень, сливаясь с уходящей ночью.Люси смотрела ему вслед, пока он не исчез. Пора было действовать. Он прав: занимается рассвет, очень скоро деревня начнет пробуждаться от сна.Ничуть не таясь, она прошла к кладовой, совершенно уверенная, что будет обнаружена.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97