Окружающая реальность утонула в сладостной дымке. Каждое прикосновение его рта делало Люси все свободнее. Тело ее сладостно ныло, кожа горела, грудь вздымалась. Его руки дарили ей расслабленность, но в то же время шаг за шагом увеличивали возникшую где-то в глубине жажду.Она так отдалась плаванию по волнам наслаждения, что едва заметила, как Эдуард снял с нее нижнее белье и швырнул его на пол вместе со своей одеждой.— Урок номер два, дорогая, — прошептал он, опрокидывая Люси на подушки. Его умелые руки гладили ее обнаженную грудь.Люси вся пылала. Интуитивно она сама приникла к его губам, издав сладостный стон. Страсть полностью раскрепостила Люсинду, ни к чему было пытаться контролировать себя. Как-то смутно она помнила, что леди никогда не получают удовольствия от сексуальных посягательств собственных мужей. И если у Люсинды мелькнуло опасение, что она оказалась непозволительно распущенной, то он мгновенно исчезло, когда Эдуард прижался лицом к ее груди. Если эти странные восхитительные ощущения сопутствуют превращению девушки в женщину, то в таком случае Люси не желала оставаться респектабельной.Все теперь не имело никакого значения. Для Люсинды существовали только пальцы и губы мужа. Его лобзания устремились вниз, по направлению к талии, одновременно утоляя жажду и распаляя ее еще больше.Прохладный воздух спальни освежил ее разгоряченную кожу, когда Эдуард расстегнул крючки ее нижней юбки. Весьма ловко он стянул с бедер последнюю одежду, и Люсинда предстала перед мужем во всей своей наготе. Прикосновения его языка к ее животу превратили холод, царивший в спальне, в изнуряющую жару.— Ты действительно самая прекрасная женщина на свете, — прошептал Эдуард, скидывая с себя одежду.Его нагота не испугала Люси, а возбудила еще больше. Желание разгорелось еще сильней. Он осыпал ее поцелуями, и Люси изгибалась всем телом, инстинктивно стремясь слиться с ним еще тесней.— Еще не сейчас, прекраснейшая из женщин, еще не сейчас.Слова мужа вернули Люсинду к реальности. Их жаркие тела были тесно сплетены, но только сейчас до Люсинды дошло, что, стоит ей чуть шевельнуться, как муж начинает дрожать в ее объятиях. Не совсем понимая связь между собственными движениями и его реакцией, она задвигалась, желая получше рассмотреть выражение его лица.Эдуард издал сдавленный стон и крепко сжал ее бедра, почти силой удерживая их в спокойном положении.— Любовь моя, если ты хочешь, чтобы мой рассудок был ясным во время занятий, не вертись до окончания урока.— Я бы хотела… быть хорошей ученицей.— Свет моих очей, ты самая лучшая ученица, какую когда-либо мог иметь мужчина. До такой степени хорошая, что я с трудом сохраняю хладнокровие.Она не совсем поняла, что он имел в виду. Но, слава Богу, мужа не отталкивало ее распутное поведение, так что она осмелилась погладить его по груди и плоскому животу. Ее рука задержалась на его талии, и Эдуард прикрыл веки, охваченный желанием и одновременно готовый рассмеяться.— Силы небесные, Люси! Ты просто схватываешь на лету. Нет-нет, прошу тебя, любимая, не останавливайся.— Не останавливаться?Значительно осмелев, Люси скользнула рукой еще ниже. Эдуард застонал. Прерывисто дыша, она взглянула на мужа сквозь полузакрытые ресницы.— Надеюсь, я действую в правильном направлении, учитель?Удерживая ее руку, он накрыл ее сверху своей ладонью и пробормотал:— Вот теперь да.Их тела так тесно соприкасались, что Люси слышала стук его сердца. И еще она чувствовала, как к ее бедрам прижимается что-то горячее и твердое. Его руки ласкали ее тело — нетерпеливые, страстные, возбуждающие.— Сколько бессонных ночей, лежа под звездами, я мечтал так прижимать тебя к себе. — Голос Эдуарда звучал хрипло. — Помнишь последнюю ночь нашего путешествия, когда тебя разбудил шакал?— Конечно, помню. И еще я помню, как ты поцеловал меня.— Тогда я хотел, чтобы этот поцелуй длился вечно. Когда я улегся к себе под одеяло, ты придвинулась и взяла меня за руку. Наши пальцы едва соприкоснулись, но с тех пор в своих грезах я мечтал вновь ощутить на губах вкус твоих поцелуев и почувствовать прикосновение твоего тела. Господи Боже, Люси, я так долго желал тебя.Это признание стало для Люсинды острейшим из возбудителей. В жилах ее вскипела кровь, и сладостная слабость разлилась по телу. Голос плоти изгнал последние остатки страха. Люси смотрела на его лицо, на страстно напрягшееся тело и упивалась тем, что именно она в силах преодолеть его хваленый самоконтроль. Люси догадывалась, что мало кому удается вот так, шаг за шагом, срывать с него надетые им самим маски, и она хотела довести этот процесс до логического завершения.— Люби меня, Эдуард, — шепнула она.Муж довел ее желание до исступления. Бросившись в пучину новых ощущений, Люси не протестовала, когда рука его скользнула к ее животу, к пульсирующему огню меж бедер.Но когда его пальцы скользнули чуть глубже, Люси издала пронзительный вопль и резко поднялась на кровати, страсть и желание вдруг разом оставили ее. Эдуард прекратил свои исследования, но руку не убрал, несмотря на ее настойчивые попытки высвободиться.— Эдуард, нет! — запротестовала она.— И последний урок, властительница моей души, — нежно проговорил он. — Не закрывайся передо мной, Люси. Будет лишь одно мгновение боли, а потом, я клянусь тебе, ты испытаешь наслаждение.Слова Эдуарда были нежны, но голос звучал резко, ибо он сдерживался изо всех сил. Люси услышала только резкость тона. Ужасные рассказы куварских женщин вкупе с полученным ханжеским викторианским воспитанием сделали свое дело. Напуганная, озадаченная, сгорающая от стыда из-за собственных ощущений, она застыла в потрясении и ужасе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97