— Меня это вполне устраивает. Тогда мы сможем начать все сначала.
Он тихо засмеялся.
— Милая моя, не верь рассказам о моей невероятной сексуальности. В моем возрасте любовь всю ночь напролет принадлежит всего лишь к области приятных воспоминаний.
— Я буду нежно с тобой обращаться, — прошептала она.
Смех тут же затих. Его глаза потемнели от явного желания, и он обхватил ее лицо и прильнул к ее губам с внезапным яростным взрывом страсти. Не прерывая поцелуя, Бен откинул ее на подушки, схватил за запястья, закинув ей руки за голову, и припал к ее груди.
Его загорелая кожа касалась ее нежной кожи, а тело казалось еще более мускулистым рядом с ее мягкими формами. Прикосновение его языка к ее соскам принесло Лауре новые необыкновенно острые ощущения. Лаура беспомощно извивалась под его опытными манипуляциями, тело изогнулось навстречу ему, когда он, наконец, вошел в нее, сделал ее своей неотделимой частью. И это было тем взрывом всех чувств, которого она ждала, о котором мечтала в бессонные ночи.
Когда его рот жадно впился в ее губы, а плоть настойчиво двигалась в ней, уже не осталось места для страха, не осталось места для сожалений. Любовь и страсть слились, поднимаясь все выше и выше, унося их обоих в заоблачные выси. Она тянулась к нему, прижималась, касалась его тела неистово, жадно. Она была нежной, невесомой, она плыла на волнах страсти. Напряжение стало невыносимым, и Лаура выкрикнула его имя, моля об освобождении.
Его руки властно сомкнулись вокруг ее талии.
— Да, дорогая моя, — пробормотал он. — Теперь ты действительно моя.
Она закрыла глаза, когда ее закружил вихрь экстаза.
Когда страсть утихла, Лаура почувствовала себя совершенно другой женщиной. Бен лежал, откинувшись на подушки и стараясь не дотрагиваться до тела спящей Лауры. Тела его жены. Он знал ее меньше двух недель.
Странно, как приятно эти слова, «моя жена», отзывались в его сознании.
Почему-то он испытывал слишком большое беспокойство, чтобы спать, хотя обычно считал секс прекрасным снотворным. Он встал с постели и прошел к холодильнику, чтобы выпить холодной минеральной воды. Пил большими глотками, почти жадно, однако вкус губ Лауры, казалось, не покидал его. Ее запах оставался на его коже, дразнил, мучил сознанием того, как сильно он все-таки хотел ее. Хотел гораздо больше, чем прежде, когда нес в кровать.
Однако он больше не будет заниматься с ней любовью, это уж точно. Слишком сильное потрясение испытал он этой ночью. Бен швырнул стаканчик из-под минеральной воды в корзинку с мусором. Он не должен накрепко привязаться к Лауре, к ее нежности, робким улыбкам, к мимолетным, недоверчивым вспышкам радости в ее глазах за миг до того, как она достигает кульминации.
Бен захлопнул дверцу холодильника и вернулся в спальню. Надо спать. Завтра у него напряженный день. И не было, конечно, никаких особых причин поворачиваться и смотреть на Лауру.
С другой стороны, не было никаких причин, почему бы и не посмотреть. Созерцание спящей женщины не накладывает на мужчину никаких обязательств.
Бен лег на бок и оперся на локоть. Лаура заурядная, обыкновенная женщина, напомнил он себе. Женщина, спящая в этот момент с выражением полного удовлетворения. Его сердце странно сжалось, когда он посмотрел на ее руку, лежащую на подушке, на длинные, безупречные ноги, согнутые в коленях и поджатые к груди в наивной детской позе. Одинокий завиток упал на влажный лоб и прилип к нему. Он боролся с неодолимым желанием протянуть руку и отвести его от ее глаз. Не было никакого смысла дотрагиваться до нее, дотрагиваться до своей жены.
С другой стороны, он мог дотронуться до нее, если хотел. Почему бы и нет? Лаура спала слишком крепко, чтобы проснуться.
Бен наконец решился коснуться ее бока или руки, где кожа не такая чувствительная. И возможно, таким путем он рассеет это безумное впечатление, что ее тело было более гибким, более живым, более любящим, чем у всех женщин, каких он когда-либо встречал.
Он легонько дотронулся до ее руки. Лаура не пошевелилась. Конечно, этого он и хотел. Он не хотел будить ее. Или хотел?
Словно наблюдая за действиями незнакомца, Бен смотрел, как его пальцы медленно движутся вверх по руке Лауры и по ее грудям. Соски ее затвердели еще до того, как она открыла глаза.
Она сонно посмотрела на него, ничего не говоря, однако ее губы разжались с еле слышным вздохом удовольствия, а щеки порозовели. Поглядев на нее, Бен увидел женщину, пробуждающуюся к страсти, совершенно доверчивую — и абсолютно ранимую. Чувства, болезненные и не поддающиеся определению, сжали его горло. Бен обнял ее без слов, спрятал лицо в шелковистых волосах с лимонным ароматом. Ее тело казалось стройным, почти хрупким, а нежность, которой он так боялся поддаться, снова нахлынула на него.
— Извини, мне не следовало будить тебя.
— Я рада, что ты это сделал.
— Тебе было хорошо со мной? — Он был удивлен, как важно ему было услышать ее ответ.
Лаура улыбнулась, нежно коснувшись его щеки.
— Это было великолепно.
— Нет, — сказал он, наклоняя голову к ее губам. — В тот раз было хорошо. Этот раз будет великолепным.
К концу первой недели замужества Лаура уже прошла через все стадии простого невроза и оказалась в состоянии, близком к настоящему безумию. Она решила, что еще несколько дней подобных отношений с Беном приведут ее к шизофрении. Ночью они были страстными любовниками. Днем же почти не встречались, а, находясь вместе, мало разговаривали, если только не было в комнате Кристи, которая всегда втягивала в беседу их обоих.
И в самом деле, единственный раз, когда Бен говорил с Лаурой, находясь наедине, был в понедельник утром вскоре после телефонного звонка из Нью-Йорка от его адвоката.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58